Его губы нежно коснулись моих в ласковом и неторопливом поцелуе.
Неспешно паря в вышине, я буквально растворялась в объятиях Назара, наслаждаясь этим волшебным моментом. Сердце переполняли нежность и безграничное счастье. И в этот момент я осознала, что готова разделить с ним всю свою жизнь.
Вдруг Борзов слегка отстранился, заглядывая мне в глаза. По его взгляду я поняла, что он собирается сказать что-то важное.
– Дашунь, я так сильно люблю тебя... – хрипло проговорил он.
На мгновение любимый замолчал, а я затаила дыхание, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди.
– И ты же помнишь, о чем мы говорили внизу? Про плохое поведение? – с легкой улыбкой напомнил он, доставая из кармана маленькую бархатную коробочку и, открыв ее, протянул мне изящное кольцо с восхитительным бриллиантом. – Ты выйдешь за меня?
Я была ошеломлена, не в силах произнести ни слова. Казалось, время замерло, а весь мир сузился до нас двоих, парящих высоко в небе. Слезы счастья застилали глаза, и я смотрела на Назара, не веря своему счастью.
– Ты просто не оставил мне выбора, – срывающимся голосом прошептала я, а после окончательно расплакавшись, эмоционально воскликнула: – Да, да, да!
Протянула ему свою руку, ощущая, как дрожат мои пальцы.
Любимый осторожно надел кольцо мне на палец, а затем нежно притянул к себе, накрывая мои губы страстным поцелуем, а вокруг плыли облака, озаренные последними лучами заходящего солнца.
Назар был прав. Этот день, без сомнения, я никогда не забуду.
Глава 28
Даша
Я была возмущена до глубины души. Как они могли так поступить с Машей? Она упорно тренировалась, отдавая всю себя фигурному катанию, и теперь ее мечта о Первенстве рушилась из-за отсутствия спонсора. Это просто возмутительно!
Она выкладывалась на тренировках без остатка, совершенствуя каждый элемент своей программы. Я видела, с какой самоотдачей и упорством она шла к своей цели, несмотря ни на что.
И вот теперь, когда она была готова на все сто, ее не допускали к участию лишь потому, что не нашлось финансовой поддержки! Разве справедливо, что человек, столько сил вложивший в свое мастерство, не мог проявить себя на ледовой арене только из-за нехватки денег?
Я прекрасно понимала, что чувствовала Маша. Ведь когда-то меня саму чуть не пустили на соревнования по той же самой причине.
Я отлично помнила, как горько от чувства несправедливости мне было после. Обида и разочарование до сих пор сжимали мое сердце.
И сейчас, глядя на подавленное, расстроенное лицо Марии, я испытывала те же эмоции. Она так верила в себя, так надеялась доказать всем свое мастерство. А теперь ее мечта рушилась на глазах.
Сжав кулаки, я направилась в федерацию. Мне нужно было поговорить с теми, кто принял это дебильное решение.
– Как вы могли так поступить? – воскликнула я, едва переступив порог кабинета одного из чинуш. – Маша Белкина заслужила право участвовать в соревнованиях своим трудом и упорством! Почему вы не допускаете ее только из-за того, что у нее нет спонсора?
Тучный мужик, развалившийся в кресле, взирал на меня без удовольствия. Его застигло врасплох моей эффектное появление и напор.
– Милочка, вас стучать не учили? – проворчал он недовольно, но не дождавшись от меня извинений, кашлянул и продолжил: – Правила для всех едины. Без финансовой поддержки фигуристка не может быть заявлена на участие.
– Дурацкие у вас правила! – резко оборвала его. – Вы же прекрасно знаете, что талантливые фигуристы часто не могут найти спонсоров. Неужели вы готовы ради этого лишать их шанса реализовать свою мечту?
В кабинете повисла напряженная тишина, пока чиновник обдумывал мои слова. Во мне же нарастало негодование. Как он мог быть так непреклонен, когда речь шла о разбитых мечтах юной спортсменки? Сжав кулаки, я сверлила его гневным взглядом, мысленно умоляя хотя бы на секунду представить, каково это – вложить всю душу в любимое дело, а потом увидеть, как твои усилия идут прахом.
Но чиновник оставался непоколебим. Он покачал головой и произнес холодным тоном:
– Правила есть правила, и мы не можем сделать для вашей Белкиной исключение. Без спонсорской поддержки она не может быть заявлена на соревнования.
Стиснув зубы, пыталась сдержать рвущиеся наружу эмоции. Обида и разочарование затапливали меня с головой, а в горле застрял горький ком. Казалось, еще чуть-чуть, и я просто расплачусь от бессилия. Но при нем допускать этого было нельзя.
– Ну и посылайте всяких бездарностей за деньги, пока настоящие бриллианты остаются в тени посредственности!