Анит встал с ложа, губы его скривились в язвительной усмешке.
— Какой же он глупец, что не позаботился заранее о месте своего погребения. Что он сказал перед самой смертью, Пиррий?
— Я запомнил все до последнего слова, хозяин.
Анит начал расхаживать по столовой, держа в руке чашу, наполненную вином.
— Он проклинал кого-нибудь? Не проклинал ли он меня?
— Нет, хозяин. В нем не было гнева.
Анит долил в чашу вина, выпил и снова зашагал по комнате.
— Верно, он был испуган. Ты видел его глаза?
— Он был совершенно безмятежен, хозяин.
— Откуда ты можешь это знать? Ведь ты подглядывал в узкие щели.
Пиррий не ответил и неловко сглотнул.
— Ты видел его руки? Он не хватался судорожно за край ложа?
— Я не видел его рук, хозяин. Он сказал, что смерть есть лишь отделение души от тела. После этого душа становится чистой и свободной. Сказал, что люди, которые боятся смерти, очень любят свое тело, а также, возможно, власть и богатство.
Анит швырнул чашу на пол, и она разлетелась на тысячу кусков. Он сел на ложе и уставил пустой взгляд на занавесь в противоположном конце столовой. Потом, наступив ногой, обутой в сандалию, на один из осколков, начал вдавливать его в пол до тех пор, пока черепок не раскрошился в мелкую пыль. Наконец Анит заговорил сдавленным голосом:
— Я хочу, чтобы ты взял двадцать мин, отнес их к дому софиста и оставил на пороге. Пронап покажет тебе дорогу.
— Хозяин?
— Ты стал плохо слышать? — закричал кожевенник.
— Нет, хозяин, — ответил Пиррий. — Я отнесу двадцать мин к дому Сократа.
— Я сейчас уйду из дому на всю ночь. Пусть Пенелопа скажет моей жене, что меня не будет до утра. Или лучше пусть Пенелопа скажет ей, что я ушел к Калонике.
Анит резко встал с ложа и направился к выходу.
— Хозяин, — волнуясь, заговорил Пиррий. — Прошу тебя, не делай этого твоей жене. Хозяин…
Но Анит уже вышел, и только занавеска у входа колыхалась, как потревоженная ветром гладь океана.
ПРЕДЛОЖЕНИЕ РАБОТЫ
Окончив чтение, Алекс остался сидеть возле отца, продолжая смотреть на последнюю страницу.
Билл скосил глаза вниз, к изножью кровати. Он никогда еще не видел сына таким уставшим, таким серьезным, таким значительным. Его болезнь явилась тяжелым ударом для мальчика, а история Анита была трагичной, слишком трагичной, чтобы читать ее в такое время. Зачем он позволил Алексу читать себе в такое позднее время, когда ребенку пора ложиться спать? Кроме того, Алекс продолжает худеть.
— Ты выглядишь утомленным, — сказал Билл.
Мальчик отвернулся от лампы на туалетном столике, и на его лицо упала полутень. У него были красивые, как у матери, каштановые волосы.
— У меня все хорошо, — сказал он, помолчав.
— Ты достаточно спишь?
Алекс кивнул.
— Что сталось с сыном мегарца? — спросил он.
— Не знаю.
Алекса трясло. Мальчик едва не плакал. Биллу не следовало разрешать ему читать этот рассказ.
— Мне хочется, чтобы Анит послал деньги семье мегарца, как он сделал это для Сократа.
— Зачем ему это делать? — спросил Билл. Только сейчас он услышал, что Алекс хлюпает носом. Эти тихие звуки почти сливались со звуком льющейся в ванной воды. Мелисса принимала душ. Как хотелось Биллу приласкать и успокоить мальчика, своего дорогого сына. Но кто он такой, чтобы успокаивать кого бы то ни было?
— Ребенку, — продолжал Алекс. — Что станется с ним?
— Не знаю. Не думаю, что Анит стал бы беспокоиться из-за какого-то ребенка. Он послал деньги семье Сократа, потому что чувствовал свою вину. Анит не станет ничего делать из простого добросердечия.
Алекс встал с кровати и направился к двери спальни.
— Я не хочу больше слышать об этом Аните, — сказал, вдруг разозлившись, Билл. — Ты все закончил?
— Остался еще один раздел.
Что за странное выражение появилось на лице сына? Билл тщетно попытался поднять голову от подушки, чтобы посмотреть на Алекса.
— Марш в постель, тебе надо выспаться.
Билл вдавил голову в подушку; он и сам хотел уснуть, забыться в глубоком, без сновидений и кошмаров, сне.
— Подожди, я сейчас, — сказал вдруг Алекс. Мальчик повернулся и решительно вышел из спальни, как будто собираясь принести отцу что-то очень важное. Вскоре он вернулся и положил на кровать лист бумаги. Что это за бумага, имеющая для Алекса такое важное значение? Билл скосил глаза на сына, и ему показалось, что он прочел на лице мальчика смущение. Смущение, смешанное с детской гордостью.