— Это очень важно, доктор? — спросил наконец Билл ровным бесстрастным тоном.
— Не уверен, — ответил психиатр. Он отодвинул блокнот и сложил руки на коленях. — Это большой вопрос. Если ваш лечащий врач не уверен, что ваша проблема носит неврологический характер, а похоже, что он исключил серьезные причины, такие как опухоль мозга, рассеянный склероз и тому подобное, из всех возможных, то… если это не неврология, то что же? Значит, у вас что-то другое. И это другое привело вас ко мне.
На столе замигала красная лампочка. Психиатр посмотрел на нее, потом снова на Билла.
— Вы уже сказали мне, что постоянно испытываете стресс. Когда вы описываете, чем занимаетесь на работе, я не могу полностью отделаться от впечатления, что вы испытываете дискомфорт, рассказывая о работе. Там происходит что-то для вас неприятное.
К своему удивлению, Билл вдруг почувствовал, что соглашается со многим из того, что говорит психиатр, хотя пока и не понял, с чем именно. «Там происходит что-то для вас неприятное», — мысленно повторил он. Наморщив лоб, он принялся размышлять об этом новом аспекте своего заболевания.
Последовала серия вопросов об отце и матери, о детстве. Биллу показалось, что шум водопада незаметно усилился. Он посмотрел на часы. Девять тридцать три. Минут через двенадцать он сможет покинуть этот кабинет. Пока он ведет себя правильно, хотя вопросы о родителях смутили его и заставили задуматься. Внезапно ощутив вину, Билл вспомнил, что до сих пор не сказал матери о своей болезни. Не должен ли он это сделать, несмотря на то что она тотчас забудет его слова? Но ведь она его мать, а он ее сын.
— Вы упомянули о том, что в детстве всегда хотели иметь братьев и сестер, — продолжал психиатр, — что вы ненавидели свое положение единственного ребенка. Но тогда почему у вас самого только один ребенок?
Вопрос поразил Билла.
— Алекс, — произнес он.
— Да, почему у вас и вашей жены только один Алекс? Почему у вас нет других детей?
«Почему?» — спросил себя Билл. Похоже, они с Мелиссой всегда думали только об одном ребенке. Это разумелось само собой.
— Мы никогда не обсуждали этот вопрос.
— Вы никогда его не обсуждали? Вы никогда не думали о возможности иметь еще детей? — Доктор Крипке положил ручку на стол.
— Думаю, что мы действительно никогда не обсуждали этот вопрос, — ответил Билл, изо всех сил стараясь вспомнить те, давно прошедшие, первые годы супружества. — Может быть, Мелисса была слишком занята, чтобы рожать второго ребенка, а я не хотел брать на себя дополнительную ответственность. Я не помню точную причину.
Крипке мгновение смотрел на Билла, потом кивнул и что-то записал в блокнот.
— Можете ли вы описать мне свои отношения с женой? — спросил врач, не поднимая головы.
— У нас хорошие отношения, — ответил Билл, продолжая думать, почему у них с Мелиссой только один ребенок.
— Что вы можете сказать о ваших сексуальных отношениях? Вы близки?
— Конечно, — испытывая неловкость, ответил Билл. — Я, правда, не знаю, насколько близки друг другу среднестатистические супружеские пары.
Это была правда. Он не верил ни одному слову из россказней друзей и сослуживцев.
Психиатр кивнул.
— Расскажите мне поподробнее о своей работе. — Теперь доктор Крипке писал очень быстро. — Не было ли у вас проблем с отрицательными для вас последствиями, столкновений или конфликтов с коллегами?
— Нет.
Часы показывали девять сорок четыре. Время визита к психиатру практически вышло.
— Вам нравится ваша работа?
Билл задумался.
— Я хорошо справляюсь со своими обязанностями, — медленно произнес он.
Психиатр произнес что-то неслышное. Потом добавил:
— Вы испытываете гнев на кого-либо?
— Нет. — Ответ прозвучал слишком быстро. Билл солгал. Как это ни забавно, но он почувствовал вину. Отчего он, собственно говоря, должен чувствовать себя виноватым?
Психиатр отложил ручку и выжидающе посмотрел на Билла.
— Да, я испытываю такой гнев.
— На кого?
— Не могу ответить на этот вопрос.
— Ага, — протянул психиатр, поднял голову и кивнул. — Нам придется вернуться к этой проблеме. Скажите, что вы делаете, когда злитесь или сердитесь?
В ответ Билл только пожал плечами.
Было девять сорок восемь.
— Наше время истекло, — сказал доктор Крипке и положил ручку на блокнот. — Но нас прервали. Я бы хотел высказать вам некоторые мои впечатления, просто несколько предварительных замечаний.
Билл страшно хотел уйти, но вдруг понял, что буквально сгорает от желания услышать анализ психиатра. Он встал, потом снова сел.