— Генри сказал, что некоторые люди намеренно вызывают у себя психосоматические симптомы, чтобы не делать определенные вещи.
— Чушь! — крикнул Билл. — И ты этому поверила? Я никогда не нравился Генри, ты же знаешь. Он был бы счастлив, если бы ты вышла замуж за того его однокашника и осталась в Фейетвилле.
Она подошла к нему и обвила руками.
— Прости меня, — прошептала она. — От моих слов тебе стало хуже, но я просто не знаю, что делать.
Она поцеловала его в шею и положила голову ему на плечо.
— Обещаю тебе, что не стану больше говорить о тебе с Генри. Я хочу только одного — хочу, чтобы ты поправился.
Что на него нашло? Мысли путались и сталкивались в его голове, когда он обнял Мелиссу и вдохнул аромат лаванды, исходивший от ее крема.
— Психиатр сказал, что я испытываю гнев, — произнес он, прижимая ее к себе. — Как ты думаешь, это действительно так?
— Да, немного. Что еще сказал психиатр?
— Сказал, что я, кроме того, испытываю стресс и моя задача рассеять гнев.
— Да, это правильно.
Он еще теснее прижал ее к себе. Как много он хочет ей сказать, сколько мыслей и чувств кружатся, сталкиваясь и переплетаясь, в его голове. Все изменилось и стало иным: деревья, свет, звуки шагов, воздух, да, даже воздух.
— Мелисса, тебе не кажется, что я изменился?
— Конечно, ты изменился, потому что заболел. О чем ты говоришь? Есть что-то еще? — Она поколебалась. — Ты все еще любишь меня?
— Да, я люблю тебя, и дело совсем не в этом.
— Ты плохо себя чувствуешь, Билл, и я просто очень хочу, чтобы ты поправился. Вот чего я хочу.
— Мелисса, посмотри мне в глаза.
— Я просто очень хочу, чтобы ты поправился.
Когда Билл и Алекс открыли дверь «Пиццы Марчелло», громко звякнул колокольчик.
— Привет, мистер Ч., как дела? — крикнула одна из девушек за стойкой. — Я лично сделала для вас пиццу. Большой гриб и много сыра. Может быть, в следующий раз попробуете что-нибудь другое?
— Превосходное предложение, — сказал Билл, — но вы не знаете мою жену.
Голос его потонул в хриплом вздохе холодильника с прохладительными напитками и расфасованными салатами. Билл и Алекс все еще стояли в дверях, отряхиваясь и снимая дождевики и шляпы. На улице шел дождь, но здесь, в «Марчелло», было жарко, как всегда. В двух печах бушевал яркий огонь, а духота прошедшего дня густой пеленой окутывала уютный зал маленького кафе. Все рабочие были в банданах, чтобы пот не капал на пищу.
— Номер восемьдесят девять; мясной шар и дзити, — крикнул кто-то. Мужчина с зонтом протолкался сквозь толпу ожидавших выполнения заказа людей, бросил деньги на стойку и поспешно вышел со своим сандвичем. Снова звякнул колокольчик. Мужчина так спешил, что задел две висячие корзинки с искусственными цветами, которые долго еще колыхались после ухода посетителя, как морские волны, расходящиеся за кормой парохода.
Билл вздохнул и поискал глазами, куда бы сесть. Он все еще мысленно пережевывал свой разговор с Мелиссой.
— Алекс, Алекс!
Два парня и две девчонки, все с полосатыми прическами, теснились в кабинке и знаками предлагали Алексу присоединиться к ним. Одна парочка целовалась.
— Ты хочешь посидеть с друзьями? — спросил Билл, входя в свободную кабинку. — Я не возражаю.
Алекс пожал плечами:
— Нет, я сяду с тобой.
Мальчик попытался выглянуть в окно, но ничего не увидел за пеленой дождя. Тогда он удовольствовался тем, что высыпал на стол содержимое пакетиков с солью.
Зазвенел колокольчик входной двери, и в зал влетел какой-то мужчина с двумя детьми.
— Печь вон там, — сказал он и заторопился к стойке.
При звуке этого голоса Билл поднял голову и увидел своего друга Стивена Роу.
— Стивен!
Стивен, неузнаваемый в дождевике и шляпе с опущенными полями, обернулся и широко улыбнулся Биллу.
— Так, меня застали на месте преступления, — сказал он. — Не говори Мэгги, что видел, как я покупаю здесь всякую дрянь.
— Мэгги в отъезде?
— Так точно. Поехала на какую-то академическую сходку в Сан-Франциско. Не хочешь сыграть в теннис в субботу? Я купил время на кортах.
— Я тебе позвоню, — пообещал Билл.
Стивен снова улыбнулся. Выходя из кафе, он поздоровался с Алексом и похлопал Билла по плечу.
Когда стих звон колокольчика, Билл подумал, что мог быть приветливее со Стивеном. Он обернулся к сыну, своему драгоценному Алексу, и улыбнулся:
— Я очень рад, что мы сидим вместе. Мне приятно быть вместе с тобой.
Алекс благодарно кивнул и начал водить пальцем по горке соли, рисуя какие-то знаки на пластиковой столешнице. Билл машинально взглянул на часы и посмотрел на стойку. Дождевая влага покрывала его голову, как блестящий носовой платок, и сверкала на воротнике пиджака в свете флуоресцентных ламп. Он стряхнул воду, ощутив ее аромат и свежесть. Какое облегчение, что он смог вырваться из дому и на несколько мгновений забыть о себе и своих проблемах.