Феаг.Да.
Сократ.Ну а та мудрость, к которой ты ныне стремишься, безымянна или же у нее есть какое-то имя? [8]
Феаг.Думаю, что, конечно, есть.
Сократ.А тебе известна только она сама, без названия, или же и ее имя?
Феаг.Конечно же и ее имя.
Сократ.Что ж это за имя? Скажи.
Феаг.Но какое иное имя, Сократ, можно ей дать, кроме имени мудрости?
d
Сократ.Однако ведь и управление колесницами – это мудрость? Или тебе кажется, что это – невежество?
Феаг.Нет, мне так не кажется.
Сократ.Значит, это мудрость?
Феаг.Да.
Сократ.А к чему мы ее применяем? Не к тому ли, чтобы знать, как следует править упряжкой лошадей?
Феаг.Да, именно к этому.
Сократ.Значит, и искусство кораблевождения – это мудрость?
Феаг.Мне кажется, да.
Сократ.Не та ли это мудрость, что помогает нам водить корабли?
Феаг.Именно та.
Сократ.Ну а ты какой жаждешь мудрости? Чем умеем мы с ее помощью управлять?
Феаг.Мне кажется, людьми.
e
Сократ.Больными людьми?
Феаг.Разумеется, нет.
Сократ.Ведь это было бы врачебным искусством, не так ли?
Феаг.Да.
Сократ.Тогда эта твоя мудрость поможет нам управлять хоровым пением?
Феаг.Нет.
Сократ.Она была бы в этом случае искусством мусическим, да?
Феаг.Несомненно.
Сократ.Но, значит, мы с ее помощью сможем управлять гимнастами?
Феаг.Нет.
Сократ.Это было бы ведь искусством гимнастики?
Феаг.Да.
Сократ.Какими, однако, людьми и чем занимающимися помогает она управлять? Попытайся объяснить это так, как я тебе объяснял перед этим.
124
Феаг.Мне кажется, она помогает управлять гражданами.
Сократ.Но ведь среди граждан есть и больные?
Феаг.Да, но я не только их имею в виду, а и всех остальных граждан.
Сократ.Кажется, я понимаю, о каком искусстве ты говоришь. Полагаю, ты имеешь в виду не то, благодаря которому мы умеем управлять жнецами, сборщиками плодов, огородниками, сеятелями и молотильщиками: ведь всем этим мы управляем с помощью искусства земледелия, не так ли?
Феаг.Да, так.
b
Сократ.Это также и не то искусство, с помощью которого мы умеем управлять всеми пильщиками, крепильщиками, строгальщиками и резчиками: ибо это было бы плотничье искусство, не так ли? [9]
Феаг.Да.
Сократ.Но, быть может, ты говоришь о той мудрости, что помогает управлять и всеми названными мастерами – земледельцами, плотниками, а также всеми ремесленниками, вместе взятыми, и вдобавок еще частными лицами – мужчинами и женщинами?
c
Феаг.Да, мой Сократ, именно об этой мудрости я давно уже порываюсь сказать.
Сократ.А можешь ли ты мне ответить: Эгисф, умертвивший Агамемнона в Аргосе [10], управлял теми людьми, о ком ты говоришь, – всеми ремесленниками, а также частными лицами – мужчинами и женщинами – или кем-то другим?
Феаг.Нет, именно этими лицами.
Сократ.Далее, Пелей, сын Эака, разве не такими же людьми управлял во Фтии? [11]
Феаг.Такими.
Сократ.А о Периандре, сыне Кипсела, ставшем правителем в Коринфе, ты слыхивал? [12]
Феаг.Да, конечно.
Сократ.Разве он не подобными же людьми управлял в своем городе?
d
Феаг.Да, подобными.
Сократ.Ну а Архелай, сын Пердикки, тот, что недавно был правителем Македонии? [13]Разве ты не считаешь, что и он управлял такими же лицами?
Феаг.Да, считаю.
Сократ.А Гиппий, сын Писистрата, правивший в нашем городе [14], кем, полагаешь ты, управлял? Не теми ли самыми?
Феаг.Конечно же теми.
Сократ.А не скажешь ли ты мне, какое прозвище носят Бакид, а также Сибилла и наш соотечественник Амфилит? [15]
Феаг.Какое же иное, мой Сократ, как не прозвище вещих?
e
Сократ.Ты верно сказал. Но попытайся мне также ответить, какое имя получили по свойству своей власти Гиппий и Периандр?
Феаг.Мне кажется, имя тиранов [16]. Иного и не могло быть.
Сократ.Значит, всякий, кто стремится править всеми людьми государства, стремится тем самым к подобной власти над ними – тиранической – и является не кем иным, как тираном?
Феаг.Это очевидно.
Сократ.Ну а ты сам не стремишься ли к такой власти?
Феаг.Из сказанного мною выходит, что да.
125
Сократ.Несчастный, значит, стремясь стать нашим тираном, ты давно уже попрекаешь своего отца за то, что он не посылает тебя к какому-нибудь наставнику в тирании? А ты, Демодок, не стыдно ли тебе, давно знающему, к чему он стремится, и имеющему возможность, послав его в обучение, сделать мастером той премудрости, которой он жаждет, – не стыдно ли тебе отказывать ему в его просьбе? Но теперь, как видишь, он в моем присутствии тебя обвинил; давай же посоветуемся вместе – ты и я, к кому его надо отправить и чья беседа поможет ему стать искусным тираном.
b
Демодок.Да, мой Сократ, клянусь Зевсом, давай посоветуемся, ибо мне кажется, что дело это требует серьезного обсуждения.
Сократ.Постой, добрейший мой! Порасспросим прежде как следует его самого.
Демодок.Спрашивай же.
Сократ.Что, если мы обратимся к Еврипиду, Феаг? Ведь Еврипид где-то говорит:
Мудры тираны от общенья с мудрыми
[17]
.
Представь, кто-нибудь спросил бы Еврипида: «Скажи, Еврипид, в общении с какими мудрецами становятся мудрыми тираны?» Ведь если бы он сказал, что
c
Мудры крестьяне от общенья с мудрыми,
и мы спросили бы его: «Мудрыми – в чем?» – как бы он нам ответил? Не в чем ином, сказал бы он, как в земледелии?
Феаг.Да, не в чем ином, только в этом.
Сократ.Ну а если бы он сказал: Ведь повара мудры в общенья с мудрыми,
и мы спросили бы его: «Мудрыми – в чем?» – как ответил бы он нам на это? «В поварском искусстве!» Не так ли?
d
Феаг.Да.
Сократ.Ну а если бы он сказал: Мудры гимнасты от общенья с мудрыми,
и мы спросили бы его: «Мудрыми – в чем?» – разве не сказал бы он, что в гимнастике?
Феаг.Да.
Сократ.А коли он сказал, что Мудры тираны от общенья с мудрыми,
и мы спрашиваем его: «О каких мудрецах ты говоришь, Еврипид?» – что может он нам ответить? О чем здесь идет речь?
Феаг.Но, клянусь Зевсом, я не знаю.
Сократ.Хочешь ли, я скажу тебе?
Феаг.Да, если тебе угодно.
Сократ.Это та мудрость, которая, как сказал Анакреонт, была ведома Калликрите [18]. Разве ты не знаешь эту песню?
Феаг.Конечно, знаю.
e
Сократ.Что же, ты жаждешь общения с таким мужем, который был бы сотоварищем по мудрости Калликрите, дочери Кианы, и «знал бы все, что связано с тиранией», как говорит о ней поэт? Это ли тебе нужно, чтобы стать тираном – нашим и города?
Феаг.Ты уже давно, Сократ, вышучиваешь меня и насмехаешься.
Сократ.Как? Разве ты говоришь, что жаждешь не той премудрости, с помощью которой мог бы управлять всеми согражданами? А ведь, занимаясь этим, ты был бы не кем иным, как тираном.
126