— Я думал, ты погиб!
— Как видишь, нет, — невесело улыбнулся Харгорн. — Хотя сейчас я думаю, что не много от этого выиграл.
— Не дрейфь, — сказал ему Паррик. — Мы еще повоюем. Мы же всегда боролись с тиранами.
— Нет, — сказал Харгорн. — Город захвачен фаэри, и тут мы бессильны. Нам придется выбирать между предложением Д'Арвана сотрудничать и жестокостью Хеллорина. Многие этого пока не понимают, и, боюсь, нам придется постараться их переубедить.
Паррик уставился на него, пораженный.
— Что? Мы будем поддерживать тирана?
— Послушай, Паррик, — устало сказал Ваннор. — Какой, к дьяволу, из Д'Арвана тиран? Он не хотел никого убивать и не отдавал такого приказа. Ты это знаешь не хуже меня. И к тому же Мара теперь будет у нас — как это там называется? Ну вроде как королева. — Он пожал плечами. — Может быть, тебе проще называть Д'Арвана завоевателем. Но, как его ни назови, а выбора у нас нет.
Глава 30. ВЕРХОМ НА ВЕТРЕ
Гринц проснулся оттого, что ему стало неудобно лежать. Сначала он подумал, что спросонок ему мерещится, но, приложив руку к каменному полу пещеры, понял, что это не так. Камень дрожал — и с каждым мгновением все сильнее. Остальные тоже заворочались; Шианнат с Искальдой уже проснулись. Ваннор, спавший на широкой каменной скамье, перевернулся с боку на бок, пробормотав;
«Нет, нет, я никуда не пойду», вдруг свалился на пол. Разразившись громкими проклятиями, он сел, прислонившись спиной к стене, и долго хлопал глазами, не понимая, что произошло.
Линнет откинула одеяло, смахнув крылом со стола тарелку, протерла заспанные глаза и вдруг испуганно вздрогнула:
— Великий Йинза! Это же землетрясение! Скорее бежим отсюда!
Гринц вспомнил землетрясение в Нексисе и сразу понял, отчего она в такой панике. В одно мгновение он вскочил и бросился к выходу. Только споткнувшись о Вульфа, он неожиданно сообразил, что некоторые из его спутников попросту, не проснулись.
— Где Чайм? — закричала Искальда, увеличивая общее смятение. — Где Ориэлла?
Гринц обратил внимание, что пантеры тоже исчезли.
— Я не могу его разбудить! — Ваннор тряс неподвижное, тело того, кого они называли Форралом. — Он ранен: смотрите, кровь! — В голосе его прозвучал панический страх.
— Ну-ка! — Шианнат подбежал и подхватил Форрала под мышки. — Бери его за ноги.
Ваннор неуклюже подцепил ноги Форрала, и они вдвоем поволокли меченосца к выходу. Гринц с Искальдой вынесли Вульфа. Линнет торопливо сновала по пещере, собирая вещи, оружие и остатки еды. Земля уже сотрясалась с такой силой, что трудно было устоять на ногах.
Снаружи тоже творилось нечто несусветное. Озеро вышло из берегов, в сосновой рощице с грохотом и треском повалились два дерева. Теперь уже тряслась вся гора. По склону, подскакивая, как мячик, пронесся огромный валун и глубоко зарылся в землю в нескольких шагах от Гринца, как раз в этот момент выбежавшего из пещеры.
— Уходите подальше! — кричала Искальда. — На открытое место! Липнет, улетай! Мы отвезем остальных! — И не успел Гринц глазом моргнуть, как они с Шианнатом превратились в коней.
— Помоги мне, Гринц! — крикнул Ваннор, стараясь забросить Форрала на спину Искальде. Вместе они кое-как справились с этой задачей и сами уселись на лошадей. Гринц пристроил Вульфа перед собой, и ксандимцы понеслись прочь от шатающейся башни.
Форрал не успел перевести дух, как мертвый Миафан начал таять и вскоре совершенно исчез. Меченосец встревожился. Насколько реальна была эта ужасная битва? Когда он вернется в подлунный мир, исчезнут ли его раны? И не оживет ли Миафан?
— О боги! — простонал он. — Только не говорите, что мне придется заново убивать этого подонка!
— Нет, что ты. Где бы ни находилось сейчас его тело, он мертв.
Форрал обернулся и увидел Ориэллу с Вульфом. Волшебница выглядела как обычно, а Вульф… Форрал почувствовал радость и гордость. Рядом с Ориэллой стоял крепкий десяти летний мальчуган с карими глазами и темными вьющимися волосами.
— Похож на отца, правда? — тихо сказала волшебница.
— Он настоящий маг — иначе как бы он сюда попал, — и это у него от матери, — гордо ответил Форрал. — К тому же, — с наигранной суровостью добавил он, — наш сын отличается способностью лезть куда не следует — совсем как ты в его возрасте. — Он улыбнулся и обнял обоих. Но вместо физического прикосновения он почувствовал нечто совсем другое — словно обмен частичкой души.
Ориэлла легонько коснулась его лица.
— Никогда не думала, что снова увижу тебя таким, — сказала она. — И Вульф наконец узнает, как выглядит его папа. Я так рада, любимый. За это мгновение можно отдать все.
— Послушай, — хрипло сказал Форрал, когда вновь нашел в себе силы заговорить. — Теперь, когда Миафана больше нет, с Вульфа снято проклятие?
— Нет, отец, — сказал мальчик, и Форрал был рад, что может услышать его настоящий голос. — Проклятие снято только наполовину. Я могу обретать человеческий облик в Запредельном мире, но там, на земле, я по-прежнему волк. — Он осмотрел себя с удивлением. — Так странно… Я еще не могу привыкнуть. Очень трудно стоять на двух ногах.
Внезапно его перебил голос Басилевса:
— Вы должны немедленно покинуть Запредельный мир, и не только оттого, что наша с Габалом битва для вас смертельно опасна, но и потому, что ваши тела в обычном мире тоже сейчас под угрозой!
Форрал выругался. Они так увлеклись своими семейными делами, что совсем позабыли о молдане.
— Не мешкайте! — кричал Басилевс. — У вас мало времени! Скорее возвращайтесь назад!
Молдан на мгновение отступили друг от друга, и стало видно, что они уже основательно изранены. У Басилевса не хватало нескольких щупалец, его переливающееся тело померкло, залитое кровью, но и Габал выглядел не лучше. После гибели Верховного Мага он окончательно лишился разума и теперь в слепой ярости набрасывался на Басилевса, даже не замечая собственных ран.
Никогда еще молдан не приходилось сражаться друг с другом, и Басилевс с трудом мог заставить себя причинить боль другому молдану. Но он знал, что иначе нельзя. Если Габала не остановить, он отравит своим злом древние горы и не успокоится, пока не уничтожит Басилевса.
Вдруг молдан вспомнил о людях — их надо предостеречь! Он крикнул им несколько слов и снова бросился в бой.
Вскоре он убедился, что одолеть Габала ему не удается — их силы были равны, и Басилевс не мог дотянуться до сердца врага, не получив при этом сам смертельную рану.
— Давай, Басилевс! Я его подержу!
Молдан никак не ожидал услышать этот голос.
— Чайм! Тебе нельзя здесь находиться!
— Не думай об этом! Считай, что я просто возвращаю тебе долг! Действуй!
За спиной у Габала возникло такое же существо, только его тело было пурпурным, а щупальца — синими. Оно крепко обхватило его так, что он не мог пошевелиться, и только бессильно бился в тисках Чайма. Басилевс устремился на обездвиженного врага и раскрыл зубастую пасть. Габал, поняв, что сопротивление бесполезно, обрушил на союзников поток проклятий, которые, впрочем, скоро сменились смиренной мольбой о пощаде. И тогда Чайм отпустил Габала, предоставив Басилевсу возможность разорвать сумасшедшего молдана на части.
В пылу сражения молдан не думали о том, что их битва вызовет землетрясение в обычном мире. Вернувшись в свое тело, Форрал почувствовал, как дрожит земля, словно горы корчатся от невыносимой боли. Вульф, который пришел в себя раньше, потому что был юн и крепок да к тому же и не сражался, стоял над отцом и, тревожно поскуливая, тыкался холодным носом ему в лицо.
Был уже день. Форрал огляделся и узнал плато, которое видел, когда они подлетали к долине Чайма. Разумеется, он вновь очутился в теле Анвара, чем был глубоко разочарован. Всего мгновение назад он был самим собой — и вот все кончено.