— Не надо интересоваться, как ты мечтал о том, что в один прекрасный день я оседлаю себя? — откидываюсь немного назад, руками упираясь в его бедра, и медленно подбираю нужный ритм. — Так это было, Котёнок? Так я сжимала тебя в твоих фантазиях?
— Госпожа, сжальтесь...
— Чтобы ты не кончил в меня, да еще и раньше времени, маленькая ты гадость?
— Ммм...
— Я тоже так считаю, детка, — пусть считает это помилованием, но я просто отдаюсь во власть ощущений. Я прекрасно понимаю его, мне тоже так хорошо... Быстро поднимаюсь и опускаюсь, не прекращая раскачивать бедра, и даже не пытаюсь заглушить стоны истинного удовольствия... А если бы он был сверху, поместив свои ладони у моего лица, и жестко бы вбивался в меня, заставляя забыть своё имя...
Не всё сразу, Стил.
— Котёнок, смотри на меня. Смотри, что ты делаешь со мной, — звук соприкосновения наших тел чарует, а ощущения его горячей плоти во мне лишает последнего разума. Мне льстит, что он до боли хочет кончить, со скрипом сводя челюсти от бессилия и страсти, но терпит, позволяя мне получить всё, что я хочу от него. — Ты такой молодец у меня, Котёнок. Я так горжусь тобой.
— Не надо!
— Не надо баловать тебя?
— Не сейчас. Пожалуйста.
— Я хочу и буду тебя баловать, Котёнок, как бы ты не царапался, — чуть меняю свое положение, склоняясь к нему, и сладко целую, пока он слишком уж быстро вдалбливается в меня, но так хорошо задевая сладостную точку внутри меня. Так лучше... — Не останавливайся. Не останавливайся, Котёнок. Да!
— Госпожа...
— Чёрт возьми, да! — это несчастное "да" вылетает из меня как мантра, лишь бы он не прекратил подаваться мне навстречу, только не это... — Не останавливайся, не останавливайся, не остана-а-авливайся, Котёнок!
— Я люблю...
— Пока не любишь! Еще немного, детка! Ты сможешь, — я просто лежу у него на груди, позволяя иметь меня, но не позволяя ему оставить меня без удовольствия, которое всё ближе и ближе...
Эти странные звуки, что вылетают из меня, ничем не лучше его тяжелого дыхания и хриплых стонов, ничем не лучше победного рыка, когда от переизбытка эмоций я кусаю его за подбородок, ничем не лучше моих же слез и безбожного шепота о том, что я люблю его, люблю, люблю...
— Нет, вы не...
— Тсс, детка! — кусаю его еще и за шею, явно оставляя след, и в последний раз сжимаюсь вокруг его толстого члена, наконец-то ощущаю тепло внизу живота и эту дрожь по всему телу.
Я в огне, на краю пропасти, но прежде чем провалиться в нее — развязываю руки Котёнка, и он крепко обнимает меня, позволяя упасть в бездну удовольствия, но показывает, что ни за что не даст мне разбиться.
Я действительно люблю его.
***
Я уснула. Ничего себе, Котёнок должен быть очень горд за себя, что так извел меня.
— Ты почему не спишь? — широко зеваю, обнимая Котёнка за плечи, но он даже не реагирует на мои нежности, спокойно отпивая свой кофе. — Кристиан?
— Не могу уснуть.
— Я тебе мешаю? Не делилась одеялом? — он такой серьезный, но такой забавный, не могу сдержать себя от поцелуя в щеку.
— Нет. Нет, что вы...
— О чем ты думаешь? Поделись. Мы с тобой так и не поговорили, детка. Мне тоже есть, что сказать.
— О том, что вы сказали... — делаю вид, что не понимаю, о чем он, прекрасно осознавая его самоистязания. — Вам пора спать, мисс Стил. Иначе режим собьете.
— Какой бука недоверчивый этот Котёнок! И обнимашки ему не нравятся, и я ему не нравлюсь, и любить его так, как он любит меня, я не могу... Нельзя быть таким, — еще раз целую его в щеку и возвращаюсь в постель.
Хочет дуться — пусть дуется.
— Вы помните?.. — Котёнок заходит в спальню минут через пять, вырывая меня из лап Морфея.
— Что я помню, Кристиан? Что обещала наказать тебя, если ты кончишь вместе со мной? Нет, об этом я забыла. А если ты спрашиваешь, помню ли я, что шептала признания тебе в любви, рыдая от счастья и оргазма — то тут, к твоему сожалению, ответ да. Я помню это, — сажусь на подушку, включая ночник, и внимательно вглядываюсь в эти серьезные глаза. Я сегодня напугала его. Слишком много всего, слишком много заботы в один день, он не привык к такому.
— Сколько их было до меня? Сладких нижних мальчиков, получивших от вас ошейник, услышавших эти слова?
— Что?.. Откуда ты вытащил эту мысль? Ни одного, Кристиан.
— «Ни одного»! — Котёнок взрывается, вскидывая руки к небу. Истеричка.
— Не смей повышать на меня голос. Что случилось такого, что я в твоих глазах стала лгуньей, чуть ли не шлюхой? Я спала около трех часов...
— Я жалею, что встретил вас в своей жизни, как женщину.
Кислотой в лицо не так больно, как слышать эти слова.
— Кристиан... — не реви! Не реви, мать твою! — Несколько часов назад всё было хорошо...
— Это было несколько часов назад.
Он оставляет меня в одиночестве, даже заботливо выключив ночник, но я больше не хочу находиться в его доме. Ни минуты.
Натягиваю брюки даже без белья, блузку и пиджак. Сумка, моя сумка, там ключи.
Он поимел меня. В самом прямом смысле. Это сраный дешевый предлог, чтобы просто избавиться...
Кристиан на кухне, и я стараюсь тихо пройти по коридору, но с гордо поднятой головой. Не выходит. Своим ледяным взглядом следит за каждым моим движением, уже так привычно, но поразительно молчит.
Не сразу нахожу ключи от машины, зато под рукой мешается черная коробочка, которая кажется мне до безумия глупой.
Как можно было быть такой идиоткой?!
— Кристиан... — я стою напротив него, каблуки почти равняют нас в росте, и мне многое хотелось бы сказать ему, да просто не могу подобрать слова. — Ты глупый, маленький, сумасшедший говнюк. Мисс Катц куда лучше удовлетворит твои желания, упрекая тебя тем, что ты ничтожество и никому не нужен, а ведь это не так. Не приползай назад, Кристиан. Не смей.
— Упаси меня бог еще раз связаться с вами, о Великая.
— Мой телефон в зале. Я обулась, — пока он приносит мой телефон, я оставляю кольцо на прихожей. Мне оно не нужно. А никто другой никогда не заслужит его.
Лишь только я выхожу за порог, как за мной Кристиан уже закрывает дверь на щеколду. И он не сожалеет об этом.
Господи, он же любил меня... Он не мог так хорошо сыграть роль. Да и для чего? Где я ошиблась, где свернула не туда?
Зачем оттолкнул меня?
Почему я убежала, даже не разобравшись?..
Бросив сумку на пассажирское кресло, я забираюсь в машину и, наконец, могу позволить себе разреветься. Меня поимели. Бросили. И назвали шлюхой.
А я влюбилась...
— Жалкая, жалкая, жалкая! Как можно было быть такой дурой, Стил?!
Глубокий вдох и медленный выдох.
Ничего.
Истерика неминуема.
— Ненавижу! — колочу по рулю, как несколько минут назад мечтала поколотить Кристиана, и мысленно благодарю дурацкую систему с выключенным сигналом, когда машина не заведена.
Я просто не могу контролировать слезы, в голос плача, уперевшись лбом прямо в надпись "abs" на руле.
— Почему я? Чёрт возьми, почему я?! Котёнок, почему?.. Почему всё это свалилось на меня за один день?! Почему я такая прокаженная, что я сделала не так?..
В моей ситуации фраза "нагадил в душу" имеет какой-то особый оттенок.
I wish I could fix you and make you how I want you.
Почему я не умею быть слабой? Почему я запаслась мороженым и вином на неделю, собираясь действительно пострадать отдохнуть, а вместо этого уже сижу в машине, немного опаздывая на работу? У меня была такая уважительная причина!
Я устрою этому индюку ад.
И не потому что я такая мстительная сука, мальчик меня бросил, а потому что у меня тоже есть голова на плечах, и я прекрасно осознаю, что он погорячился. Он приползет назад, он будет извиняться, он уже сожалеет. Но, признать честно, спросонья он напугал меня. Я тоже наломала дров, сбежав. Восприняв его слишком уж серьезно.