Все работы хороши — выбирай на вкус:
— Строитель (монтажник): 200 рублей.
— Машинист башенного крана: 320 рублей.
— Автослесарь: 130 рублей.
Лариса одетая в платье на тонких бретельках, в синюю и белую полоску, с синим поясом, и синие туфли покосилась в открытое окно. Глубокий вздох вырвался из её груди. После чего не глядя по сторонам, как электричка, стуча каблуками по полу (Рельсам), набирая скорость, двинулась к выходу.
Макс чувствуя затылком её присутствие, продолжил познавательное чтение о зарплате семидесятых годов:
— Водитель категории «С»: 160 рублей.
— Токарь (по второму разряду): 140 рублей.
— Ученик токаря: 90 рублей.
… Рабочий — звучит гордо!
— Ну-с, молодой человек, а вы куда хотите? — спросил невысокий плотный мужчина в темно-сером костюме под цвет седеющих волос. Он хитро прищурился и легонько постукивал карандашом по столу, покрытым зеленой скатертью. — В какой город нашей необъятной Родины желаете поехать?
— Не знаю. Меня попросили пока остаться в Москве.
— Так, значиться Иванов Максим Ильич, — добродушно пробурчал ответственный работник, рассматривая справку, выданную в милиции.
— Да.
— Ещё есть документы? — седовласый склонил голову набок и стад рассматривать посетителя более внимательно.
— Нет.
— Образование? Профессия? Специальность? Что умеете делать?
— Да вроде ничего… такого.
— Хмм, образование не известно, профессия тоже и ничего делать не умеете, — три жирные минуса появились в анкете кандидата.
Второй секретарь Райкома, несмотря на жару одетый в пиджак и галстук, плотно стягивающий мускулистую шею, отвернулся от окна, где внимательно следил за тем, чтобы вышедшая из здания посетительница не начала с горя бросаться на людей или под трамваи, повернулся к столу и хорошо рассмотрел посетителя.
— Максим? — удивленно воскликнул он. Ему было лет тридцать, густая шевелюра, крупный мясистый нос, глубоко сидящие проницательные глаза. — Максим!
— Да, — не понимая его радости, ответил пришелец.
— Максим! — Макс! — Ди-джей! — комсомольский деятель подбежал к Максу и начал хлопать его по плечам. Трясти за руку. — Вот это встреча! Вот не ожидал!
— Вы кто? Агитатор на стройку? — невпопад ответил потерявший память кукушонок. — Я вас знаю?
— Что значит кто? Мы ищем его тут. Можно сказать всю Москву на ноги подняли. А он сидит себе спокойно у меня в кабинете и говорит… — вы кто?
— Подожди родной! Нужно кое-кому передать хорошую новость! — секретарь широко улыбнулся и тут же бросился к телефону. Быстро стал крутить циферблат.
— Алло…. Алеся Игоревна?
— Да, это Хлеборобов.
— Алеся Игоревна, отгадайте, кто сейчас рядом со мной?
— Догадались?
— Кто вас так незабываемо поздравил с днём рождения на юбилее в Доме Культуры? После чего весь зал плакал от счастья. Вы ещё хвалили его и программу, просили узнать, кто такой?
— Да… Это он — радист, новатор, талантливый ведущий.
— Точно, он! Сидит у меня в кабинете, от всего отнекивается.
— Конечно, ладно, хорошо.
Секретарь положил трубку.
— Слушай, Максим? Ты же на работу пришел устраиваться?
— Да…
— Надо же! — партийный работник, нацелив худую длинную руку в сторону посетителя, щёлкнул звучно большим и средним пальцами, как будто выстрелил.
— Я как раз думал: — Кто у нас в ДК сможет оснастить светотехникой новый зал, а потом будет вести танцевальные программы. А он, вот! Кандидат, готовый.
— У меня к тебе есть толковое предложение: Нужно оборудовать танцевальный зал в новом Доме культуры. Лампочки, огоньки, всякие там мигалки.
Гипер активный комсомольский деятель начал быстро складывать в портфель бумаги и куда-то собираться.
— Помещение новое. Работа живая, горячая, интересная! Так, что давай, поехали!
— Не знаю… — Макс попытался отказаться. — У меня после удара по голове — временная потеря памяти. Я не помню того, что было раньше. А здесь такая ответственная работа.
— Ааа, ерунда! — махнул рукой всё уже решивший начальник. Его мысли давно переключились на третью скорость… — Тут, помню… Тут, не помню. Пошли, посмотрим новый зал. Познакомишься с людьми. Осмотришь оборудование. А там, начнёшь работать и всё вспомнишь!