— Скажи Рая, как можно работать в таких условиях? — страдалица положила трубку, после чего подняла руку и душевно прижала к груди.
— …Это не дежурство, а пытка!
— У меня — ты же знаешь — нервы не железные, да и здоровье не покупное, — Марья Ивановна была в том возрасте, когда просто необходимо казаться для окружающих, если не молодой, то уж, во всяком случае, свежей и хорошо сохранившейся женщиной.
— Нет! Сегодня же! Пойду к директору — буду жаловаться. Пускай сам караулит, а потом отлавливает этих малолетних воров-рецидивистов. Господи! И мне ещё говорили, что здесь спокойное место работы.
Откуда-то, из дальнего холла, подобно размытым приведениям, с каменно-отчужденными лицами, выплыли два высоких парня, заросшие волосами, как снежные люди, облаченные в пестро-аляпистые майки и джинсы, туго обтягивающие ноги, с амулетами на шеях.
— Ска-а-жите па-а-жалуста… — низким баритоном протягивая букву «а» произнес один из них. (Как они попали внутрь ДК, для всех стало загадкой. Наверное, залезли через малюсенькую форточку на третьем этаже, которую случайно забыл закрыть сторож или через слуховое окно на чердаке).
— «Берёзки» ка-а-г-г-да начнут репетировать?
— Пошли, вон! — глаза «Доброй проводницы» налились гневом. Она схватила первую попавшуюся в руки тряпку со шваброй и погнала молодых любителей музыки в сторону входной двери.
— Я-а-а вам покажу сейчас таких «Берёзок»! Я вам устрою такую репетицию!
7
Первый, долгожданней день отпуска «незаменимого» директора Дома Культуры Щебетова Егора Кузьмича начался как обычно: Ровно в десять утра (Через час после официального ухода на заслуженный отдых) к нему в кабинет со срочным производственным вопросом постучала заместитель по организационной работе Дягилева Анастасия Петровна.
— Можно к вам?
Щебетов хитро прищурил глаза и произнёс голосом очень утомленного бременем государственных забот человека…
— Если нужно, то можно.
— …Ну-с, уважаемая временно исполняющая обязанности на время моего отпуска руководительница, — он взглянул на неё из-под пушистых, как две гусеницы, бровей. — Давайте, докладывайте, как вам живётся, работается, без меня? Какая обстановка в Доме Культуры? Все ли хорошо? Что слышно, что видно, о чём говорят?
— Егор Кузьмич, у нас большая проблема.
— Дорогуша вы моя, — лицо отпускника сияло удовольствием. Для удобства восприятия он даже пересел с одного стула на другой.
— Кто бы сомневался! Часа не прошло, а у вас, уже проблемы. Да-а, не долго продержались — не долго. Вот оно как — работать без Щебетова!
— Егор Кузьмич, кто же знал, что так всё произойдёт?
Директор хмыкнул и продолжил довольно улыбаться…
— Вот именно — кто же знал? И что случилось на этот раз?
— Егор Кузьмич! Петрова Анна Степановна, которая занимается приглашением зрителей — докладывает: Послезавтра, на концерте, будет пустой зал.
— Пустой зал? — переспросил Щебетов. Добродушное выражение лица соскользнуло с лица отпускника и исчезло. Так фокусники быстро снимают и прячут взятые для демонстрации трюка часы в карман.
— Это без малого семьсот мест? Не сто, не двести и даже не пятьсот, а семьсот! И они все будут пустыми? Все?
— Да. Будут пустыми.
— Как такое возможно?
— Лето, Егор Кузьмич. Дети в пионерских лагерях. Родители — в отпусках, за городом, на дачах. На предприятиях конец квартала — не до развлечений. А ещё Варя Колобродина, которая разносит билеты, «вовремя» подсуетилась и ушла в декретный отпуск.
— Новости конечно отличные, для Вари Колобродиной и её мужа. Но! Уважаемая Анастасия Петровна, скажите — как и кем будете заполнять огромный зал?
— ??? — исполняющая обязанности руководителя нерешительно переминалась с ноги на ногу, опустила глаза в пол.
— Думайте — меня нет — вы теперь руководитель!
— Егор Кузьмич? Всё-таки, вы, директор, самый главный в Доме Культуры. Всегда на рабочем месте — как на посту. У вас много знакомых. Друзей. Товарищей. Есть даже в министерстве! Может быть… поможете?
— Ох, Анастасия Петровна! Вы же знаете, я бы мог — но не буду — я в отпуске. Мне по закону не положено заниматься работой. Только спокойствие, отдых и водные процедуры.
— Егор Кузьмич! Ну, пожалуйста. Вы же знаете, без вас — ничего не сможем.
— Хорошо, попробую.