Далия ответила восторженным бормотанием, хотя Сэт по-прежнему не мог понять, получает ли она удовольствие, воспринимая один и тот же предмет в двух разных модальностях, или просто играет в прятки. Любая возможность воспользоваться своими сонарами и правда вызывала у нее куда больший отклик, чем большинство замысловатых образов, наполнявших поле зрения Ады цветами и движением, но само по себе это еще не указывало на ее световую слепоту. Далия постоянно находилась в окружении визуальных образов, пусть даже те по большей части и ограничивались стенами их загородки, но любой предмет, вторгавшийся в этой девственно чистое пространство, казался чем-то необычным – во всяком случае, до поры до времени.
Сэт продолжал игру, пока Далия не умолкла – то ли от скуки, то ли от усталости. – Она спит, – подтвердила Ада.
– Она когда-нибудь засыпала, пока ты бодрствовала – там, в Тантоне? – Сэт, наконец, преодолел смесь брезгливости и тактичности, которая до сих пор мешала ему задать этот вопрос.
– Очень редко, – ответила Ада. – Но и мне редко доводилось так долго лежать без движения, не засыпая. Стоило мне подняться утром и немного подвигаться, и у меня сразу же включалось боковое зрение, хотя в те моменты я никогда не думала, будто кто-то «просыпается» у меня в голове. Если у тебя пропадает чувствительность в ногах, ты, наверное, можешь сказать, что они «уснули» – но когда они действуют, как положено, ты вряд ли станешь утверждать, что «ноги проснулись вместе с тобой».
– Хмм. – Лицо Сэта изображало легкую заинтересованность, но как бы он ни пытался избежать суждений в адрес Ады, слушать подобные откровения, не препарируя ее слов, не отделяя нитей вины и смягчающих обстоятельств, ему пока что не удавалось. Да, она обезличивала свою поперечницу, воспринимая ее, просто как часть своего тела, что демонстрировало поразительную грубость мышления – но если к такому образу мысли ее приучали с самого детства, а ее поперечница не могла даже подать голос, чтобы заявить о собственной индивидуальности, разве это не было бы для нее естественным порядком вещей?
При звуке шагов Сэт повернулся и увидел приближавшегося к загородке молодого южанца. Поначалу многие дети в поселке относились к гостям с любопытством, но впоследствии их интерес сошел на нет; этот же принадлежал к числу более настойчивых посетителей. Сэт назвал его Икбалом, в честь неугомонного младшего брата Амира.
Согнув все восемь ног, Икбал приподнялся как можно выше, а затем отстранил свои ступни от туловища, чтобы взглянуть на обиталелей загородки поверх стены. Затем он принялся громко тараторить с уханьем и воплями.
– Ну вот, теперь она проснулась, – пробормотала Ада, но все же учтиво повернулась к Икбалу, попытавшись сымитировать внимательную южанскую гримасу в надежде продлить беседу и сделать ее более осмысленной и для Икбала, и для Далии.
– Он что, приглашает нас выйти и поиграть, – вслух подумал Тео, – или хочет, чтобы мы уползли туда, откуда явились, и прекратили портить его город своим зловонием?
– Если его и правда так бесит наш вид, он давно мог что-нибудь в нас кинуть, – возразил Сэт. – Так что либо он боится, что за такие проделки его накажут взрослые, либо и правда относится к нам с дружелюбием.
Далия что-то пролепетала в ответ, совсем не испугавшись ни его причудливой анатомии – если вообще обратила на нее внимание, – ни напоминавшего какофонию голоса – который она явно слышала. Сэту ее реплики казалась совершенно непохожими на язык Икбала, как, впрочем, и на его собственный, однако Икбал, судя по всему, проявил в этом «не-разговоре» больше терпеливости, чем Марта – в тот раз, когда Сэт попытался наладить с ней контакт. Иногда они пытались перекричать друг друга, но такое случалось все реже и реже. Это нельзя было назвать настоящим разговором, но до тех пор, пока они оба проявляли интерес к речи своего собеседника, Сэт не оставлял надежды, что со временем их перебранка может развиться в нечто большее.
Когда Икбал ушел – Сэту показалось, что его позвал кто-то из взрослых, хоть он и допускал, что это могло оказаться простой случайностью – за дело взялся Тео.
– Тебе понравилось проводить время с Икбалом? Он такой хороший друг, раз решил тебя навестить. – Он продолжил в том же духе, снова и снова пересказывая их встречу Далии на языке ходоков, но немного разными словами и куда дольше, чем смог бы сам Сэт. Сэту легко давались детские игры, и он мог забавляться ими без малейших угрызений совести. Когда же он пытался вникнуть в эти просчитанные уроки языка, то слышал лишь безысходность.