– Похоже на то. – Сэт припоминал случаи, когда Тео пытался привлечь его внимание к какому-нибудь предмету, ссылаясь на шероховатость его поверхности – как если бы ее можно было без труда оценить даже с большого расстояния, – а сам наверняка допускал ту же оплошность, говоря об оттенках цвета. Со временем они, сами того не замечая, скорректировали взаимные ожидания, но даже сейчас Сэт мог легко забыть о том, что мир внутри его собственной головы был совсем не поход на мир в представлении Тео.
На берегу, где они дожидались рассвета, было влажно и холодно. Первые шаги у себя над головой Сэт услышал еще до того, как в небе появились проблески света, но эти ранние пташки шли в полном одиночестве – кто-то пересекал мост с пустыми руками, кто-то пытался справиться с тяжелой ношей. В какой-то момент до них донесся даже скрип телеги, но ни единого намека на разговор.
Город мало-помалу приходил в движение; вдалеке послышались крики и смех, и, наконец, чье-то бормотание донеслось до них с самого моста.
– О чем они говорят? – спроси Сэт.
– Они спорят насчет долга. – В голосе Тео прозвучало напряжение.
– И что в этом страшного?
– Ничего, – раздраженно ответил Тео. Скорее всего, он просто напрягся, чтобы лучше расслышать голоса, и вполне мог обойтись без надоедливых замечаний в ответ на брошенную мимоходом реплику.
В течение утра Сэт наблюдал за бликами на воде, жалея, что не может внести более весомого вклада в их совместное предприятие. Он пытался представить шагавших по мосту людей, опираясь на особенности их походки, но это была всего лишь игра, и даже когда они повышали голос от раздражения или радости, слова звучали настолько приглушенно – то ли из-за слишком сильного акцента, то ли из-за малознакомого диалекта, – что Сэту едва удавалось расслышать хотя бы половину сказанного.
– Заметил что-нибудь необычное? – спросила Тео.
– Я и обычного почти не заметил.
– Много ли поперечников ты здесь услышал?
– Понятия не имею, – ответил Сэт. Услышав внятную речь со знакомым акцентом, он, как правило, мог без проблем различить характерные особенности тембра, но каковы бы ни были опорные сигналы местной речи, Сэт их попросту не заметил. – Спроси что-нибудь попроще – например, у скольких ходоков не хватало ноги.
– Лично я не слышал ни одного, – сообщил Тео. – Ни на мосту, ни на окрестных улицах. За весь день ни один из них не произнес ни слова.
– Может, здесь у них в ходу поздний сон, – пошутил Сэт.
– Но их сонары работают, – добавил Тео.
– А нас они могут засечь? – встревоженно спросил Сэт.
– Нет, но я слышу, как они сканируют мост.
– И сколько людей ты застал за разговором?
– Десятки.
Сэт был сбит с толку. – Может быть, их звуки отличаются от твоих? В смысле… ты их просто не слышишь – точно так же, как я не слышу твой разговор с другим поперечником, за пределами моего диапазона?
– Даже если у них есть какая-то странная способность слышать недоступные мне частоты, почему они не разговаривают со своими ходоками? Ни за что не поверю, что точно такой же навык будет и у самих ходоков.
– Похоже на то.
– Скорее всего, они что-то с ними сделали, – сказал Тео.
– То есть?
– Как-то им навредили. Искалечили.
Отвращение в голосе Тео не оставляло сомнений в его уверенности насчет собственных слов, хотя Сэту его вывод показался надуманным. – Это же бессмыслица, – возразил он. – Если поперечники искалечены настолько, что не могут говорить, с какой стати будут работать их сонары?
– Я не знаю, что именно с ними сделали, – ответил Тео. – Но половина людей вокруг нас немы. И это явно не случайность.
Другого объяснения у Сэта не нашлось, однако мораль, считавшая жестокое обращение с поперечником постыдным отклонением от нормы, едва ли была сродни всеобщей показухе, от которой мог легко отказаться любой прогрессивный и трезвомыслящий человек. Разве смог бы город устоять, если бы подобная практика была низведена до повседневной рутины? Ходок, который бы, потеряв самообладание, пырнул паразита, засевшего в него голове, в итоге бы просто лишил себя бокового зрения.
– Я хочу кое-что попробовать, – сказал Тео.
– Что?
– В следующий раз, когда над нами послышатся шаги, я хочу прокричать «Стой!» на языке поперечников и посмотреть, что из этого выйдет.
Сэт с тревогой шевельнулся на песке. – По-твоему, это хорошая мысль?