– У южанцев нет собственных сонаров, потому что здесь они не дают никакой особой выгоды, – объяснил Тео. – Они достаточно низкие, поэтому им вполне хватает светового зрения – которое всегда доступно, – чтобы ходить не спотыкаясь, а в небе сканировать попросту нечего. Но если бы ты затащил одного из них на наш гиперболоид, слепой конус вокруг оси внезапно стал бы куда более серьезным недостатком – не считая проблем с передвижением. Не исключено, что по прошествии эонов они смогли бы решить эту проблему собственными силами – но куда более простым решением могла стать сделка с одним из местных.
– Хочешь сказать, что я вернулся домой, к своим предкам?
– К двоюродным братьям и сестрам.
– У нас даже число конечностей разное, – сонно возразил Сэт.
– Конечности – дело наживное. Хвостов бегунка у тебя тоже нет, но все, однако же, считают вас вероятными родственниками. К тому же все твои конечности ориентированы поперек оси – в точности, как у южанцев.
Вдоль и поперек оси – более фундаментального различия в природе просто не было. – Получается, мое место здесь, а ты всего лишь пришелец? Я могу видеть световым зрением и днем, и ночью, а волны твоих бесполезных сонаров просто уходят в землю или теряются в небе?
– Именно.
– Но чтобы в полной мере этим похвастаться, мне не хватает только одного – возможности ходить.
– Всему свое время.
Сэт рассмеялся и закрыл глаза. Он представил, как вокруг него кружатся светящиеся линии, которые следовали за движение Солнца, скользящего по далекой поверхности мира. – Как приятно оказаться дома.
Глава 15
Сэт очнулся от криков Далии. Он попытался вновь погрузиться в сон, но неистовое сияние дневного света оказалось оказалось слишком сильным. Дневного света? Он открыл глаза и огляделся в поисках линии светящихся точек; она была направлена аккурат в его сторону. Далекие провалы не выглядели более яркими, чем раньше – и если уж на то пошло, казались даже потускневшими на фоне бело-голубой дымки, которой был пронизан сам воздух. Но в направлении, для которого у него не было названия, – перпендикулярном линии, – дымка становилась настолько яркой, что на нее было едва ли не больно смотреть. Это было все равно что разглядывать Солнце сквозь тонкую пелену облаков, с той лишь разницей, что здесь его свет был окружен не небом, а землей – будто Солнце взошло не над горизонтом, а где-то гораздо ближе.
«Если они не успели сбежать от этого пекла, им конец», – понял он. На поверхность провал выходил вдали от зоны абсолютного лета, но Сэт уже не сомневался, что его горловина простиралась достаточно далеко на юг, чтобы коснуться солнечного конуса. На поверхности оказаться вблизи этого выжженного Солнцем места можно было и находясь на безопасной территории к северу от него – в темновом конусе любого вторичного, рассеянного источника света, – однако здесь правила были иными: любую точку южного гиперболоида всегда можно было увидеть из любой другой.
– Николас с Андреем бы нашли решение, – заметил Тео. – Если бы им не удалось вовремя найти путь на север, они бы направились к берегу.
Сэт не был уверен, что им могло хватить этого расстояния. И все же, южанцы пришвартовывали здесь свои лодки, а значит не ожидали, что рост температуры может воспламенить дерево или превратить воду в пар.
– На хер это место, – пробормотал он. Тело требовало испражниться, но здесь осуществить это будет явно сложнее, чем на том склоне.
Совершив задуманное, он подполз к желобу с водой. Поначалу ему казалось, что пить, не опуская полголовы вместе с сонарами Тео ниже уровня воды, попросту невозможно, но в итоге Сэт нашел выход: сначала он для равновесия опирался на край желоба, а затем располагал правую руку так, чтобы вода взбиралась по ней прямиком ему в рот.
– Ты хоть немного поспала? – спросил он у Ады.
Она не ответила. – Не против, если мы переберемся к тебе и поиграем с Далией?
– Делайте, что хотите. – Ее голос не звучал сердитым или раздраженным; в нем не было рассеянности, как если бы ее сознание витало где-то в другом месте, или высокомерного безразличия, будто подобные вопросы были ниже ее достоинства. Он был монотонным и безжизненным – в равной степени отстраненным и от темы их разговора, и от любых других мыслей.
Она, однако же, не стала отказываться от доли фруктов, которую они выделили ей прошлой ночью – если только их кто-нибудь не забрал или она сама не перекинула их через ограду.
Сэт подполз к Аде, чувствуя стыд из-за своего неопрятного вида. Когда наступала «не совсем ночь», земля становилась твердой и холодной, как лед, но за время «не совсем дня» ее верхний слой успел оттаять, превратившись в красновато-коричневую грязь, так что любые попытки обрызгать его тело водой из их ограниченного запаса были заранее обречены на неудачу.