Седьмое чувство показывало мне, что я как-то связано со всем этим. Трудно объяснить, но я была уверена, что Андрея били из-за времени, проведённого со мной.
— Может это сделал кто-то из приспешников Буркова?
— Вряд ли. Не их почерк. Да и я бы знал. — от слов Дика у меня пробегают мурашки по коже.
… я бы знал.
Обнимаю себя за плечи и тихо спрашиваю:
— Давно хотела спросить, что случилось за этот месяц? Как ты стал одним из них? Чем ВООБЩЕ ты занимаешься?
Комнатка, в которой мы сидим, совсем тесная. В ней всего несколько столов и стульев. Неуютно и пахнет правовым режимом. Обычная комнатка охранника. Я бы даже назвала ее каморкой.
Нам двоим в ней почти тесно.
Сижу за компьютером, затравленно смотрю на мощную фигуру Дика. Мужчина стоит позади меня, даже не прикасаясь. Но просто его присутствия достаточно, чтобы внизу моего живота запорхали бабочки и участился пульс.
Он смотрит на меня долго и внимательно, облизывает пухлые губы.
— За что ты мне такая досталась? — его вопрос для меня неожиданен. — Неугомонная ведьма…
— мне воспринимать это как комплимент? — фыркаю я, стараясь отодвинуться от него подальше. Не нравлюсь я ему…
— Да. — Дик прижимается уже к столу в плотную и наклоняется к самому уху. Чувствую его дыхание. — Мне нравится в тебе эта стихийность. Я от нее возбуждаюсь, хочется постоянно засадить тебе в рот, чтобы он перестал генерировать глупости.
— Ты уходишь от ответа! — пытаюсь вернуться к намеченному разговору, потому что от слов «в рот» и «засадить» моя фантазия сразу начинает рисовать пошлые картинки, после которых уже не до разговоров.
— От какого?
— Ты издеваешься надо мной? — пытаюсь оттолкнуть здоровую фигуру и побороть желание расплакаться. Рядом с ним постоянно чувствую себя маленькой девочкой. Дик только и делает, что шутит надо мной, издевается.
— Воздержание плохо на тебя действует, Сиськастая! Ты стала очень нервной. — тут я начинаю уже задыхаться от негодования. Он просто специально доводит меня.
— Знаешь что… знаешь… — уже краснею от злости. — Утолю свои потребности в другом месте значит! Оставь меня в покое… проваливай отсюда и не ходи за мной. Я подписала все документы!
— Это так ты хранишь верность, Сиськастая? — он театрально вскидывает брови и округляет глаза. Делает вид, что оскорблён. У меня же уже дрожит подбородок.
— Я тебе не Сиськастая!
— Ну сейчас да, но пара килограмм, и ты будешь вновь одарена шикарными арбузами.
— Не могу больше. — хныкаю я, ударяя его в грудь со всей силы, на которую способна, но Дик даже не замечает. — Ты постоянно издеваешься и играешь с моими чувствами, ничего не объясняешь и уходишь от ответов! Мы не в твоём клубе и я не в твоём подчинении!
Дик не трогает меня, одна его рука стискивает спинку стула, а другая — стол, чтобы я не проскочила мимо, но ни один его палец не касается меня. А чувство такое, что он сжимает моё горло и притягивает к себе.
Лишь его глаза блуждают по моему лицу, заставляя съёживаться.
— Во-первых, ты всегда будешь в моем подчинении, и это нормально. Я старше, я твой мужчина. Это даже не обсуждается. Можешь усраться с феминистическими лозунгами, ничего не изменится. Во-вторых, это ты играешь с моими чувствами, бегаешь от бывшего к бывшему, пытаясь заставить меня ревновать и раскошелиться на благородные поступки. Этого тоже не будет. Я, каким был, таким и сдохну. Хочешь романтику? Я могу член перевязаться бантом, подойдёт? Никогда ничего не обещаю, но не буду обманывать и не дам тебе сдохнуть в Крыму, когда сектанты тебя будут раскладывать на алтаре любви. Учти это, пожалуйста. Не нравится? Мне похеру, придётся сделать так, чтобы понравилось.
Дурею от его слов. Противоречивый вихрь срывает опору из-под ног. Вот они заветные слова, практически прямое признание в чувствах, открытие мыслей Дика, но при этом — я должна подчиняться его мнению и позиции.
А я могу? Хочу?
— А мое мнение?
— Я слушаю его.
— Но будешь ли слышать?
— Зависит от того, совпадает ли оно с моим.
Вот так просто.
— Ты все равно не ответил на мой вопрос…
— Что ты заладила со своим вопросом? Ты ради чего училась в институте? Сесть мне на шею и ждать готовые гипотезы?
— Дик!
— Все просто, Сиськастая. Был выбор, сесть в тюрьму и отдать тебя Буркову, или занять его место, чтобы контролировать трафик наркотиков и проституции, и освободить твою жопу. Угадай, что я выбрал?
— Почему ты не сказал об этом? — робко спрашиваю его, рассматривая перекосившееся лицо.