«Прекрасно. Никакой консилер сегодня не спасёт».
Но душ и пара кружков огурца на глаза могли и подождать. Сначала кофе.
Восхитительный запах кофейных зерен свежего помола, наполнявший комнату, прояснил затуманенный ум Харпер. Стоя у кухонной столешницы, она смотрела в окно и вспоминала события двух дневной давности. Ей до сих пор с трудом верилось, что её попросили помочь в расследовании убийства. Или, точнее, попросили подвезти следователя и провести его по некоторым диким местам. Но следователь спросил её мнение по разным аспектам дела — хотя ему вовсе не обязательно было это делать — выслушал то, что она сказала, поблагодарил и оценил её вклад. Благодаря этому Харпер почувствовала себя… полезной.
«Прекрасное ощущение».
Она задавалась вопросом, поделится ли следователь тем, что в конечном итоге узнает о Лукасе, если вообще есть что-то, что можно было узнать.
«Должно же быть что-то. Верно?»
Образ Лукаса, закрытого в камере предварительного заключения, а затем то, как он поймал её взгляд прямо перед тем, как сесть во внедорожник помощника шерифа Брайтона, промелькнул в ее голове.
Кофеварка издала сигнал, Харпер налила себе чашку кофе, добавила немного молока и сделала такой желанный глоток. Мыслями она вновь вернулась к странному, но интригующему человеку. И медальону на его шее, который показался знакомым.
«Видела ли она его раньше?»
Харпер плохо помнила своих родителей. Ей было всего семь, когда они погибли. Но сейчас, стоя на кухне в лучах послеполуденного солнца, струившегося в окно, и потягивая живительный напиток, мысли об этом дурацком ожерелье снова начали терзать её разум. У её мамы было похожее.
«Три сердца, вроде бы… Что-то… переплетённое... — Харпер со свистом выдохнула и помассировала левый висок. Ответ был там, но слишком далеко, чтобы его ухватить, он будто скользил на границе её памяти, дразня и раззадоривая. — А что, если…»
Поставив пустую кружку в раковину, Харпер вернулась в гостиную и спальню по совместительству, сняла коробку с верхней полки шкафа и села на кровать. Вещи её родителей — мебель и предметы домашнего обихода — были убраны на склад, а затем проданы с аукциона по вине безответственного адвоката, который из-за «загруженности большим количеством дел» забыл оплатить аренду склада. У Харпер остались фотоальбомы и разные мелочи, которые ей разрешили забрать, прежде чем отправили в первую школу-интернат.
В коробке были не только фотографии, но и несколько открыток, воспоминания, к которым она не возвращалась уже довольно давно. Харпер отложила открытки в сторону, не решаясь в них заглянуть. После сегодняшнего кошмара, оставившего ее такой растерянной и разбитой, она была не в состоянии видеть подчерк родителей. Было в нем нечто, что с одного взгляда словно возвращало их к жизни. С одной стороны, это было прекрасно. С другой — просто невыносимо.
Харпер пролистала фотоальбомы: один со свадьбы родителей, другой с её детскими снимками, но ничего не нашла, поэтому достала отдельные фото. Ее интересовали только те, на которых была мама. К сожалению, их было немного. Большинство фотографий, скорее всего, хранились в цифровом формате на носителе, к которому у неё не было доступа.
Харпер не задерживалась на улыбающихся лицах родителей — только не сегодня, — стараясь сосредоточиться на задаче. Она утолит этот странный интерес и успокоится. Забудет свои вопросы, перестанет думать о них и о нем. О Лукасе… и о чувствах, что он в ней пробудил. О его странной одежде и об отчаянье во взгляде. О мужчине, который жил один в лесу и смотрел на город так, словно никогда прежде не видел цивилизации.
«На самом деле невозможно, чтобы это был один и тот же медальон».
Чем больше Харпер думала, тем безумнее казалась эта идея. Этот загадочный мужчина не имел никакого отношения ни к ней, ни к её родителям. Она просто хваталась за соломинку. В ее памяти о детских годах было много провалов и смутных, неясных воспоминаний…
«Три сердца переплетались…»
Харпер втянула воздух, выронила всё, кроме одной фотографии и приблизила её, чтобы рассмотреть медальон, висящий на шее её мамы — три сердца переплетались в середине.
Он выглядел точно так же, как и тот, что носил Лукас.
_______________________________
Уже сгущались сумерки, когда Харпер взяла себя в руки, приняла душ и оделась. Она решила обойтись без огурцов и тонального крема, теперь у неё возникли дела важнее, чем забота о своей внешности.