Она чувствовала себя напряженной и… одинокой.
— Ты можешь спать внутри, если хочешь.
Она повернулась на его голос, снова включив свет. Он прищурился, и она опустила телефон, вытирая слёзы на щеках, смущённая тем, что её застали врасплох, плачущей над лисьим логовом. Смущённая, что её вообще застукали плачущей. Как он сумел так тихо и незаметно к ней подкрасться?
— Она вернулась, — тихо сказал Харпер, наклонив голову в сторону норы, — их мать…
Лукас помолчал немного.
— Хорошо.
Харпер снова вздрогнула, и он кивнул в сторону её грузовика.
— Возьми оружие и спи внутри, — сказав это, Лукас повернулся и направился к своему дому, оставив дверь открытой. Внутри было тепло и горели свечи. Выглядело уютно.
Она схватила одеяло из грузовика и сжала губы, рассматривая ружьё. Было невежливо брать его с собой, когда он предлагал ей тёплый ночлег, хотя ему и не нужно было этого делать. Но… но, он всё ещё оставался незнакомцем, лесным и диким котом, человеком, вовлечённым в расследовании убийства. Не говоря уже о том, что многие плохие вещи в этом мире случались с девушками, только потому, что они побоялись показаться грубыми. Харпер схватила ружьё, поднялась по ступенькам и вошла в хижину, закрыв за собой дверь.
— Спасибо тебе. Я, хм… ты даже не заметишь, что я здесь.
Лукас выглядел смущенным.
— Я буду знать, что ты здесь.
— Я просто хочу сказать, что не буду тебя беспокоить.
Харпер рассматривала три пустые кровати, но ни на одной из них не было матрасов, а спать на голых металлических пружинах казалось совсем неудобным, поэтому она села на пол, прислонившись к стене, и положив оружие рядом с собой. Она снова завернулась в одеяло и притворно зевнула, чтобы показать ему, что её всё устраивает.
— Это очень мило с твоей стороны, — сказала она. — Если я как-то могу отплатить за твою доброту, пожалуйста, дай мне знать.
Харпер могла поклясться, что видела, как губы Лукаса слегка дрогнули, но потом он отвернулся к стене, лежа теперь спиной к ней.
— Если ты не станешь стрелять в меня, пока я сплю — это будет просто замечательно, — сказал он, не оборачиваясь, и Харпер могла поклясться, что услышала улыбку в его голосе.
«Он пошутил?»
Эта мысль потрясла её, но при этом вызвала взрыв восторга и удовольствия.
— Обещаю, что не буду, — сказала она и неожиданно для самой себя услышала улыбку в своём голосе.
Плечо Лукаса слегка пошевелилось, но он не ответил, и через мгновение Харпер закрыла глаза, наслаждаясь теплом, окутывающим её, дрожь полностью прекратилась.
Ей было удобно, но она знала, что не уснёт. У Харпер вообще были проблемы со сном, не говоря уже о том, чтобы уснуть, сидя у чужой стены рядом с возможно опасным незнакомцем, спящим в двадцати футах от неё. И всё же, несмотря на простоту обстановки, она чувствовала себя комфортно. Дело в огне? Мужчине? Глубокой, обволакивающей тишине окружающего их леса? Как бы то ни было, но она ощущала покой на душе.
…Всегда вместе, никогда врозь…
Нет, она не будет спать, но, слава богу, ей тепло. Довольно удобно. А до рассвета всего несколько часов...
Глава четырнадцатая
Джек
Метель рисовала белыми лентами снега по замерзшему полю. Джек шёл по нему, обходя занесённые камни и скрытые ямы, зная их расположение наизусть.
Вдалеке появился дом Дрисколла, из трубы валил дым, и Джек ускорил шаг, быстро пробираясь сквозь хлопья падающего снега. Ему не нравилось ходить к Дрисколлу. Он старался делать это как можно реже, но теперь, когда наступила зима, ему было не обойтись без некоторых вещей.
Особенно спичек.
Теперь он мог готовить пищу на огне, но предпочитал этого не делать. Он попробовал однажды и ему показалось, что больше не чувствует в еде вкус жизни. Он вспомнил, как его Бака говорила о витаминах и минералах, и, возможно, в этом было дело. Джек теперь редко говорил и понял, что картинки в его голове объясняют вещи гораздо лучше. Он представлял витамины и минералы, как крошечные частички жизни, которые текли через живое существо. Когда Джек ел его, то будто мог попробовать и ощутить всё то, что пережило животное. Его жизнь перетекала в Джека и таким образом никогда не заканчивалась. Жизнь продолжалась, продолжалась и продолжалась. Никогда не останавливаясь.