«Заставлять его? Я больше и сильнее. Она не может заставить меня сделать что-либо. Я мог бы раздавить её, если бы захотел».
Джек нахмурился. Он не понимал, когда она говорила что-то подобное: слова, в которых не было смысла. Джек не знал, что и ответить.
— Если бы я не хотел, чтобы ты осталась, я бы попросил тебя уйти.
Харпер сделала глубокий вдох, который был прерван шумом очередного мощного порыва ветра снаружи.
— Я пыталась быть вежливой. — Она покачала головой и беспомощно вздохнула. — Я думаю, говорить вежливо — это чуть ли не отдельный язык, не так ли? — Она перевела дыхание. — По сути, довольно глупый.
Джек задумался.
— Значит, быть вежливым — это сказать то, чего ты не имеешь в виду, чтобы другой человек сказал именно то, что ты имела в виду?
Харпер рассмеялась. Мягко, как Джеку нравилось.
— В общем и целом, да. — Она повернулась к нему. — Итак, Джек, я бы хотела пойти внутрь и согреться, а не сидеть в одиночестве в своем холодном грузовике. Тебя это устраивает?
— Я уже сказал, что да.
Она снова рассмеялась.
— Да. Точно. Ты так и сказал. Спасибо. Давай тогда вернёмся в дом.
Глава двадцать восьмая
Наши дни
― Миссис Крэнли?
― Да. Кто говорит?
У женщины на другом конце провода был необычно низкий, слегка дребезжащий голос.
«Заядлый курильщик», ― догадался Марк.
― Здравствуйте, мэм. Вас беспокоит агент Марк Галлахер. Я работаю в Министерстве юстиции Монтаны.
Последовала короткая пауза и какое-то шуршание, а затем миссис Крэнли спросила:
― Что случилось?
― Мэм, мне очень жаль сообщать, но ваш брат был найден мёртвым.
Ещё одна пауза, на этот раз более долгая.
― Исаак?
― Да, мэм.
― Он оставил мне что-нибудь в своём завещании?
Это было неожиданно, и на мгновение Марк совершенно растерялся.
― Дело в том, мэм, что у Исаака нет завещания. Но согласно некоторым документам, вы являетесь его ближайшим родственником.
― Значит, так оно и есть.
Марк услышал какое-то шуршание, а затем приглушённый голос миссис Крэнли, кричащей кому-то на заднем плане:
― Лестер, Исаак умер и не оставил завещания. Я ― его ближайший родственник.
― Когда вы в последний раз разговаривали с Исааком, миссис Крэнли?
― Можете называть меня Жоржетта. И, эх… примерно, двенадцать лет назад на похоронах нашего отца. Мы с Исааком не очень-то ладили. Думаю, теперь это не имеет значения. Но, по правде говоря, он был тем ещё мерзавцем.
Марк прочистил горло. Очевидно, для этой женщины не было проблемой плохо отзываться об умерших. Но, с другой стороны, это значительно облегчало его работу.
― Что вы имеете в виду, мэм? Эм… Жоржетта?
Марк услышал глубокий вдох, как будто женщина только что закурила сигарету.
― Он просто был таким. Он наблюдал за окружающими с этим странным выражением на лице. В такие моменты меня всегда бросало в дрожь, а ведь он был моим родным братом. И дальше становилось только хуже. Я была счастлива, когда мы с Лестером переехали в Портленд, и у меня больше не было необходимости видеться с братом.
― Понимаю.
― Да, я помню, когда поехала к нему в Мизулу… Я думаю, это было где-то восемнадцать или девятнадцать лет назад, и с ним по соседству жила пожилая женщина с внуком, по крайней мере, мне так показалось. Мальчик был совсем малышом. Исаак следил за ним этим жутким взглядом. ― Она издала звук, и Марку показалось, что она театрально передёрнула плечами. ― Вот, тогда-то я и сказала себе: «Бинго! Исаак ― извращенец». Это всё объясняло.
Марка внезапно затошнило. Он прочистил горло.
― Но вы никогда не видели доказательств того, что он жестоко обращался с детьми?
― Нет. Только этот взгляд. Но женщины многое знают, понимаете? Интуиция. Марк услышал, как она снова затянулась сигаретой.
― Вы сказали, это было в Мизуле? ― Марк пододвинул поближе досье Исаака Дрисколла и отметил, что его последним местом жительства в Мизуле было в многоквартирном доме.
― Да. У меня не сохранился адрес, но это было его последнее жильё, которое я видела.
― Насколько я понимаю, ваш брат работал волонтером в нескольких социальных службах в этом районе.
― Да, уж. Это давало ему кучу возможностей.
Марк снова откашлялся. Он говорил с несколькими сотрудниками волонтерских агентств, на которые работал Дрисколл, но никто не сказал о нём ничего предосудительного. Он сделал пометку поискать ещё людей, с которыми мог контактировать Дрисколл в качестве добровольца.