И вот девушка, стоящая на коленях передо мной, когда-то Элисия Невинс, когда-то надменная, красивая и гордая агентесса Кюров, а теперь всего лишь моя очаровательная рабыня, потянулась к моим сандалиям.
Она прижалась к ним губам, целуя их, и затем, опустив голову вниз, начала завязывать их на моих ногах. Она была довольно привлекательна с тяжелым железным ошейником и цепью на шее, стоящая на коленях передо мной, выполняющая эту непритязательную работу. Я тем временем задавался вопросом, зачем прибыл эмиссар Самоса.
— Ваши сандалии завязаны, Господин, — сказала девушка, поднимая голову, и вновь становясь на колени.
Я пристально посмотрел на нее. Приятно все-таки владеть женщиной.
— О чем Вы думаете, Хозяин? — спросила она.
— Я вспомнил, — ответил я, — первый раз, когда я использовал Тебя для своего удовольствия. — А Ты, помнишь, как это было?
— Да, Хозяин, — вздохнула она. — Я никогда этого не забуду. И это был не только первый раз, когда Вы взяли меня для своего удовольствия. Это был первый раз, когда вообще кто-либо использовал меня для своего удовлетворения.
— Насколько я помню, — сказал я, — Ты хорошо отдалась, для новообращенной рабыни.
— Спасибо, Господин, — поблагодарила она. — И пока Вы ждали темноты, чтобы сбежать из города, коротания времени, Вы заставили меня отдаваться снова и снова.
— Да, — согласился я. А потом, когда стемнело, и я счел побег достаточно безопасным, то привязал ее голой, животом вверх, к седлу моего тарна, и, избегая патрулей, выскользнул из Ара. Я возвратился в Порт-Кар, где швырнул ее, связанную рабыню, к ногам Самоса. Он бросил пленницу в одну из своих женских темниц, где мы и допросили ее. Мы узнали тогда много нового.
После того, как мы выжали из нее всю информацию, что ей была известна, она стала ненужной, и могла быть брошена связанной и голой в каналы на съедение уртам, или, возможно, по нашему выбору, сохранена в качестве рабыни.
Она была миловидна. И я доставил ее, в мой дом, обездвиженную и с завязанными глазами. Когда покровы сдернули, она оказалась у моих ног.
— Ты действительно благодарна, что тебя оставили в моем доме? — спросил я.
— Да, Господин, — ответила она, — и особенно благодарна, что Вы сочли меня достойной, чтобы держать какое-то время Вашей собственной рабыней.
Ничто так не удовлетворяет женщину, как ее собственное рабство.
После того, как я использовал ее, я поместил со своими другими женщинами. Большинство из них доступно моим мужчинам, так же как мне самому.
— Рабыня благодарна, — сказала она, — что этой ночью Вы приковали меня к Вашему рабскому кольцу.
— Кто благодарен? — спросил я.
— Элисия благодарна, — ответила она.
— Кто такая Элисия? — переспросил я.
— Я — Элисия, — сказала она. — Это — кличка, которую мой Господин счел подходящей для меня.
Я улыбнулся. Рабы, не более чем домашние животные, и не имеет прав на выбор имени. Их называет хозяин. По моему решению, она носила свое бывшее имя, но теперь это только рабское прозвище, кличка домашнего животного.
Я встал, и стянул одно из меховых покрывал с софы. Пересек комнату, и поясом, закрепил мех на себе. Кроме того, с торчащего из стены крюка, я снял ножны с ее вложенным в них коротким мечом. Я вытащил клинок из ножен, протер его об мех, что был на мне, и вернул меч в ножны. Лезвие всегда следует протирать, чтобы удалить с него капли влаги. Большинство гореанских ножен не защищают от сырости, поскольку в этом случае меч будет сидеть в них слишком туго, что создаст сложности при выхватывании, и может стоить жизни в бою. Я перебросил ремень ножен через левое плечо, гореанским способом. Таким образом, чтобы ремень ножен, не мешал выхватывать клинок, в противном случае можно запутаться в снаряжении, а это также может привести к поражению в бою. На марше, кстати, и в некоторых других ситуациях, регулируемый ремень, обычно, помещается на правое плечо. Это уменьшает его скольжение при движении.
В обоих случаях, конечно, это верно для правши, ножны в левом бедре, обеспечивают удобное и быстрое выхватывание меча поперек тела.
Я тогда пошел снова в сторону устланной мехом, большой каменной кровати, рядом с которой, на полу, прикованная цепью за шею, стояла на коленях красивая рабыня.