Как только зрение прояснилось, вижу, что нахожусь в светлой-светлой палате, ещё это подтверждает рука, в которой торчит катетер.
– Ну, наконец-то очнулась, – перевожу взгляд на голос.
Ко мне подходит женщина в возрасте, среднего роста, в пышном теле и в белой униформе.
– Как самочувствие? Ну, напугала ты всех деточка. Родители места себе не находят. Пойду врача обрадую, – шагает к двери. – Мужу сообщить надо.
Холодею.
– У меня нет мужа! Вы перепутали что-то.
– Как? А парень такой... красивый, высокий, широкоплечий...
Вадим? От ужаса ком в горле застревает. Ещё мужем представился... Подонок!... Сжимаю кулаки от злости.
– Блондин? – сиплю хрипло. – Глаза голубые? – называю, что первое вспоминаю из внешности этого слизня.
Не хочу его видеть! После всего что он сделал, не хочу! От мысли о нём возникает чувство паники и отвращения.
– Нет-нет, – женщина несколько раз машет руками. – Темно-русый, глаза вроде голубые. Фамилия у вас одна... подумала, что муж. Так переживал за тебя... – качает головой.
– А, это брат! – выдыхаю с облегчением. Тиша... Так приятно...
Медсестра покидает палату, я поднимаюсь с кровати, оглядываюсь по сторонам. На тумбе стоит ваза с букетом из орхидей и шоколадка. Тихон... Улыбка сама собой появляется на лице. Перебираю вещи, нахожу расчёску. Распускаю спутанный пучок и прохожусь по волосам щеткой. У меня от рождения вьются волосы, за ними, итак, сложно ухаживать, а ещё накануне легла спать с мокрыми волосами. Кое-как их распутав, делаю высокий хвост.
Едва успела закончить, в палату заходят мама с папой.
– Привет, Элла, – папа здоровается и проходит к окну, мама присаживается на край кровати.
– Зачем ты так с нами, дочка? – мама спрашивает со слезами на глазах, а я пока не понимаю, что натворила. Раз нахожусь в больнице, значит мне стало совсем плохо. Ничего не помню после того, как уснула.
Это же какой сволочью надо быть, чтобы так накачать меня. Только не понятно, какую цель он преследовал. Слава Богу, мной не воспользовался. Тогда зачем это всё?
– Я плохо... помню, – говорю осторожно.
– В твоей крови обнаружена большая доза барбитуратов. Также имеются следы другого вещества.
Закрываю лицо руками и всхлипываю. Господи, какой ужас!
– Мам, пап, я ничего такого не хотела. Я не знаю, как это всё оказалось у меня в крови.
– Ты выпила большую дозу моего снотворного, – говорит отец, всё это время стоявший молча у окна. – флакон с таблетками стоял на тумбочке возле твоей кровати. Как ты вообще их нашла? Зачем рылась в моей тумбочке, Элла? Как ты это объяснишь? – папа злился. – Неужели мать права и мы вас плохо воспитали? Этим вы отплачиваете нам за нашу доброту! Да мы из кожи вон лезим, чтобы у вас всё было! Мать на двух работах, я пол жизни армии отдал. Теперь без успокоительных спать не могу. Что вам не хватает? Что? Или вы так жиру беситесь!...
– Не пила я твои таблетки! Я про их существование даже не знаю. Я приняла таблетки от головы. Ты же мне сказала, где они лежат, – смотрю на маму в поисках защиты.
– Я сказала в тумбочке у стены, а ты взяла у окна!
– Наверное перепутала, это всё не специально. А остальное, скорее всего подсыпали на вечеринке. Я пила сок, потом мне стало плохо, я уснула, поэтому не отвечала на звонки и не пришла домой, – говорю прямо как есть.
– Тобой ведь могли гнусно воспользоваться, – добавляет жёстко отец.
– Нет, меня не тронули. Правда, – натягиваю одеяло до самого горла.
– Мы знаем, – мама успокаивает. – Врачи тебя осмотрели.
Родители пробыли ещё около часа, вроде удалось реабилитироваться и они мне поверили. Отец даже вернул телефон. После их ухода включаю его. Заряжен... Отлично... Сотовый просто дымится от приходящих уведомлений о пропущенных звонках и сообщений в соцсетях и меседжерах.
От Вадика тридцать сообщений. Даже не захожу в переписку.
Оля: "Привет подруга! Где пропала😠?"
"Родаки твои в школу сообщили, что заболела, а чё телефон-то отрубила?"
Много-много подобных сообщений, а вот видео какое-то.
"Смотри подруга, свидетелем чего сегодня стала... Санта-Барбара отдыхает 😆"
На видео отчётливо видно, как Люба не пускает в квартиру щуплого, слегка плешивого паренька.