Тихону всё-таки удаётся меня уговорить, прибегнув к маленькому шантажу. Я соглашаюсь, но в голове тут же вырисовывается план, чем ему ответить.
Только мой план оказался не надёжней песочного замка, который превратился в руины под первым же дождем. Пришлось менять его походу дела. Теперь моя цель, не насолить Тихону, а заполучить его себе.
Для осуществления, задуманного я привлекла Настю, девушку, того полицейского, который помог меня освободить. Она тоже тогда была на аукционе, как и я в качестве лота. Мы сразу сдружились. Очень хорошая, умная и добрая девушка.
– Лу! Лу! – Тихон мотает головой по сторонам, когда парни ведут его наверх. – Если её кто-то хоть пальцем тронет, я блять всех поубиваю! – начинает рычать, вырывая руки из захвата парней.
– Да, здесь я! Здесь, Тиш! – бегу следом, не хватало, чтоб он ещё драку устроил. – Пошли спать. Я устала, – зевнула и потёрла глаза руками.
– Кудряшка, моя, – расплывается в улыбке и тянется ко мне. Закидывает на плечи руку и прижимает к себе. – Всё пацаны, спасибо, дальше мы сами. Веди меня, малая. Чё то, я сегодня перебрал.
Тихон, еле передвигая ногами, шёл шатаясь из стороны в сторону, а я, опираясь рукой о стену, вела его в выделенную мне комнату.
Когда оказываемся внутри, сразу закрываюсь на внутренний замок. Надеюсь, что Настя не позволит Клаве нам помешать.
– Ммм, ты так вкусно пахнешь, – Тихон уткнулся мне шею, делая глубокий вдох. – Так бы и съел, – клацнул зубами. – Нельзя... нельзя, – бурчит себе под нос, отпускает меня и заплетающимися ногами идёт к кровати. Как стоял, так и падает плашмя, оставляя ноги на полу.
С трудом раздеваю его и закидываю ноги на кровать, перевернув на спину. Кровать в комнате одна, поэтому раздеваясь до нижнего белья и ложусь к нему. Сама, не особо понимая, что творю. Даже не так, я понимаю, что это неправильно, но остановиться уже не могла.
С ним хочу быть!
Сажусь сверху и начинаю целовать его жёсткую щетину, почему-то думая, что гладко выбритым никогда его не видела. Опускаюсь ниже, целую лицо, шею, спускаюсь к груди, обвожу языком каждый сосок, посасывая.
По телу пробегают мурашки табуном, когда его пальцы забираются в мои трусики. Перевела взгляд на лицо, он продолжал лежать с закрытыми глазами. Сердце, подобно автомобильному мотору, работает на износ, а дыхание перехватывает. Ноги на автомате раздвигаются шире, давая ему лучший доступ. Его пальцы не просто шалят, они обжигают. Скользят вверх-вниз. Сначала почти нежно, потом чуть надавливая. Даже почувствовала, как сквозь ткань, просачивается влага, а собственные губы издают тихий, протяжный стон. Прекратила его целовать, полностью отдаваясь новым для себя ощущения.
Он приподнялся, обнял за талию и поменял нас местами. Навис сверху, держась на одном кулаке. Делая всё молча.
Где-то на дне подсознания рождается мысль, что всё не так, как я себе представляла, но стопорить его не собираюсь. Он болезненно стягивает с меня лифчик, оголяя мою двоечку. Тут же накрывает один из сосков губами. Все плохие мысли тут же улетучиваются. Остаётся только желание, чтобы он не останавливался. На вторую грудь кладет руку, мнёт её, заставляя постанывать. А вторая опять орудует в трусиках, продолжая, то что начал ранее.
Одним грубым движением сдергивает оставшееся с меня бельё. Сглатываю горечь во рту. Никакой страсти - одна горькая похоть. Приспускает боксеры, вытаскивая увесистый половой орган. Я конечно, уже видела его удава, но не в такой близи. Застываю, смотря на него во все глаза. Возбуждение бьёт по мозгам при мысли, что это всё окажется во мне. Протягиваю ладонь и берусь за его штуковину. Обнимаю пальцами, сдавливаю. Вожу ладонью всё чаще, чувствуя, как он пульсирует, каменеет.
Тихон достает из кармана своих джинс маленький квадратик, открывает зубами и раскатывает тонкий латекс по члену. Снова раздвигает мои ноги, приставляет горячую головку к половым губам. Я не могу оторвать взгляда, как головка раздвигает половые губы проникая внутрь. Лишь на миг поднимаю взгляд, наблюдая, как у него сжата челюсть, а зубы стиснуты. Тихон делает рывок, смотря как член полностью скрывается во мне. Ощущения такие, словно меня разорвали надвое. Выгибаюсь, кусаю его плечо, больно, а Тихон ещё и елозить начинает своей дубиной.