Странно, может кто-то из родителей вернулся?
Или Тихон вышел выбросить мусор? Но его я не увидела на площадке.
Надавила на ручку, бесшумно подтолкнула дверь и прошла в коридор. Огляделась по сторонам, всё на месте, я уж подумала, что грабители залезли.
Чужие комнатные тапочки и пустое мусорное ведро у порога привлекло моё внимание. Мне они знакомы. Я их видела раньше.
Не разуваясь пошла по квартире. С кухни доносились голоса, протяжные стоны и крики.
Я шла на звук.
Наверное, это было моей самой главной и фатальной ошибкой.
От увиденной картины желудок сдавило болезненным спазмом, а резко подступающая тошнота не давала сделать вздох. Это не может быть правдой!
Тихон жёстко и с остервенением трахал Диану на кухонном столе, который бесперебойно бился о стену, готовый развалиться от такого напора. Девушка металась по столу. Её стоны и хрипы резали слух. Зафиксировав её ноги у себя на плечах, он вбивался в неё с каким-то особым рвением.
Диана – наша соседка с пятого этажа. На десять лет старше Тихона, ещё и замужем.
Ему что ровесниц мало? Зачем он притащил её в наш дом? Ещё и на кухонном столе сношает. Беее... Я больше никогда не смогу спокойно за ним сидеть. Увиденная сцена будет то и дело всплывать перед глазами, портя аппетит.
По щекам катились обжигающие слёзы, губы дрожали. Зубы нервно отстукивали чечётку.
Зачем я на это смотрю?
Мне бы уйти и не видеть всего этого. Но я не чувствовала ни рук, ни ног. Словно приросла к тому месту, на котором стояла.
Он продолжал её жестко трахать, а я смотреть. Весь напряжённый и сосредоточенный. От упорства вены вздулись на шее. Влажные шлепки от соприкосновения их тел раздавались по всей кухне. Он брал её как животное.
Только когда голос Дианы с мольбой не останавливаться резанул слух, я отмерла.
Не хочу это видеть. Не хочу ничего больше слышать. И так слишком многое увидела, чего предпочла бы никогда не видеть.
Начала отходить назад, зацепила рукой вазу на тумбе раздался громкий грохот. Она упала на пол и разбилась, привлекая ко мне внимание.
Судорожно нащупала дверную ручку, намереваясь выбежать из квартиры, не хочу, чтоб меня видели – это слишком унизительно.
– Твою мать! Элла!
Тихон отскочил от соседки, на ходу натягивая боксеры на ещё не опавший орган. Диана что-то визжала, запахивая халат.
Вскинула на него глаза полные слёз, увидела растерянное и перепуганное его лицо. Он был в шоке. Но думаю не в большем, чем я.
Вспомнила, что мне нужно переодеться, заскочила в свою комнату и попыталась захлопнуть дверь. Тихон не дал, засунув свою босую ногу в проём. Не отбивать же ему ступню. Я не совсем умалишённая.
– Элла, ты почему вернулась? – он ещё что-то говорил, а меня словно в вакуум поместили, ничего не слышала и не могла разобрать ни слова.
Видела только, как шевелятся его губы.
В голове до сих пор разносился звук от стука стола о стену. Как молотом по наковальне било в голове.
Окинув меня взглядом, он заметил, в каком я виде.
– Лу, что произошло? Кто тебя так? – сжал кулаки, заревел зверем.
Глава 2
Десять лет назад я узнала, что меня удочерили. Отец бывший военный, неоднократно побывавший в горячих точках. Во время очередного боя его взвод зашёл в разгромленный боевиками посёлок. Они заходили в каждый дом в поисках выживших, так и нашли меня. Я чудом уцелела, когда в наш дом попал снаряд. Моя семья погибла от взрыва. Мне тогда было всего два года.
Правду узнала не от родных, а случайно подслушала разговор отца и его боевого товарища. Они сидели на кухне и вспоминали прошлое.
После услышанного первым делом хотелось поговорить, расспросить, но потом всё как-то отошло. Я молчала, и родители не спешили делиться.
Со временем приняла правду, как данное. Да, не родная. Да, удочерили. Но любят меня, как свою!
Я ни раз не почувствовала себя чем-то обделённой или ущемлённой. У меня всегда было всё самое лучшее. Лучшие игрушки. Лучшая одежда. Лучшая школа. И самая лучшая семья!