— Но тебе ведь нужна договоренность с темными. Плати. И, кстати, что там с моим доступом в библиотеку?
— Пропуск получишь, когда вернешься с праздника, — чуть морщится Брасиян. — С остальным постараюсь разобраться… в срок.
— Это в твоих интересах, светлый.
Дергаю дверь на себя и выхожу в коридор. Можно сказать, что встреча прошла успешно.
Не знаю, что именно дало результат. То ли Марикетта смогла отыскать целителя, то ли Брасиян поспешил исполнить обещание, но по возвращению в больницу меня встречает Илей. От внимательного взгляда не утаивается ничего. Я останавливаюсь в шаге перед ним, снимая капюшон бесформенной толстовки.
— Хороша?
Маг качает головой. В его глазах отражается усталость и едва заметное сожаление.
— Работать будем у меня. Корректоры прибудут в лабораторию.
Он протягивает широкую ладонь. Вздыхаю и обхватываю ее обеими руками. Нас переносит в пространстве, и в следующее мгновение я уже судорожно хватаю ртом воздух в просторном помещении. Все же темные порталы мне ближе. А от светлых даже немного подташнивает. Сглатываю вязкую слюну и сгибаюсь, упираясь руками в колени. Медленно и глубоко дышу. Становится легче.
— Садись. — Илей подталкивает в мою сторону кресло на колесиках. — Постараемся выяснить, что безумная ведьма с тобой сделала.
— Ты видишь ее воздействие? — устраиваюсь поудобнее и засучиваю рукав на правой руке.
— Вижу. И мне оно не нравится. Площадь поражения растет. Оно меняет структуру твоей ауры. И похоже, что…
Он умолкает, не закончив. Я поднимаю взгляд и вижу, как по лицу собеседника пробегает быстрая тень сомнения.
— Что?
— Пока не уверен. Но мне кажется, ее воздействие связано с тем, что делал с тобой Ивар.
Отлично. Просто замечательно… Мне хочется громко и грязно выругаться. Медленно вдыхаю и выдыхаю. Ничего. Я же пережила те эксперименты. Есть шанс выжить и теперь. Протягиваю целителю руку.
— Нас с Деметрием вытащил темный. Он сказал проверить кровь. Часть воздействия Ферды он убрал. С его слов…
— Или изменил… Теперь уже не разобрать, кто там и что сделал… — бормочет Илей, ловко с помощью шприца добывая у меня нужный для анализа материал.
Даже на вид кровь выглядит странно. Густая. Вязкая. Темная.
— Все плохо? — интересуюсь, наблюдая, как маг помещает пробирку в анализатор.
Он хмурится. Истинному не нужны подручные инструменты для подобных мелких манипуляций, но он все равно использует изобретения. Своеобразная толерантность по отношению к другим, не столь одаренным.
— Пока не знаю. Мне потребуется дополнительное время для полного заключения. И наблюдение за твоей аурой. Нужна ежедневная фиксация. Прогнозы изменения параметров. Возможно, снятие печати. Она мешает…
— Брасиян на это никогда не пойдет.
Я не даю себе даже шанса на надежду. Нет уж. Лучше оперировать фактами, чем сомнительными вероятностями.
— Посмотрим… Как ты себя чувствуешь?
— А как выгляжу? — вяло приподнимаю то, что осталось от бровей.
— Ты же понимаешь, что мне все равно нужно узнать.
— Тогда усыпляй меня и проводи диагностику. Так будет быстрее.
— Как знаешь.
Илей кивает мне на кушетку. Я устраиваюсь поудобнее. На лоб опускается шершавая ладонь. Мир исчезает…
Прихожу в себя с ощущением тошноты. Лицо покалывает в той части, что раньше была парализована. Глаза чешутся, подбородок тоже. Невольно тянусь, чтобы унять зуд, но мои руки перехватывают.
— Не стоит торопиться, — голос принадлежит тому корректору, что готовил меня к путешествию в Гленж, — мы еще не закончили. Понимаю, что ощущения не из приятных, но нужно потерпеть. Осталось немного.
Вытягиваю руки вдоль тела, на всякий случай сжимаю пальцами кушетку. Боли нет. Но ощущений хватает. Зуд постепенно проходит. Теперь покалывает уже губы. И я с трудом удерживаюсь от желания прикусить их. Нельзя. Можно испортить результат. Все же маги тут ради меня стараются. Спустя полчаса по моим подсчетам покалывание проходит, на лицо опускается тонкая влажная ткань. Ее осторожно прижимают так, чтобы она плотно прилегала к коже. Ощущаются прорези для глаз, носа и рта. Их столь же осторожно выравнивают и подгоняют под индивидуальные особенности.
— Теперь можете открыть глаза. Маску я оставлю. Снимете вечером. Сутки лицо трогать нельзя.
С трудом разлепляю ресницы. Теперь они снова у меня есть. Глаза слезятся и приходится моргнуть несколько раз, чтобы убрать лишнюю влагу. Надо мной склоняется корректор. Хмурый и сосредоточенный.