— Оставь себе, — наконец, сказал он, кивнув на наушники и плеер.
— Нет, что ты! — я округлила глаза. — Я не могу принять такой… подарок. Это совсем лишнее.
Ничего себе! Он хочет отдать мне его просто так?! Или это… просто жалость? Нас ведь многие жалели в поселке, обзывая родителей безумными сектантами.
Я непроизвольно поджала пальцы на босых ногах, а он успел заметить и это.
— Я редко этим пользуюсь, — пожал он плечами и прошел вглубь комнаты к подоконнику, на котором лежали стопки кассет с записями.
Вся красивая музыка, которую годами собирал Кирилл, была перезаписана на попсовых альбомах, что он взял у Никиты. Так рассказывал сам Ник. Коллекция Кирилла была собрана с трудом.
— Можешь забрать и это, — он повернулся ко мне с коробкой кассет.
— Да я правда не могу, — от досады я чуть не плакала. С каким удовольствием я бы забрала эту заветную коробку, чтобы прослушать все в спокойной обстановке! — Мне нельзя…
В горле скопился противный комок, и последнее слово я прошептала. На глазах все-таки выступили слезы, и я отчаянно заморгала, чтобы они не побежали прямо сейчас.
Дурацкие правила моей семьи! Я просто хочу слушать музыку! Я ее полюбила всем сердцем.
Его челюсть сжалась, и он отвернулся, тем самым дав мне время выдохнуть и быстро смахнуть слезы с глаз. Когда он повернулся снова, я уже наклеила на лицо безмятежную улыбку. Но Кирилл, казалось, даже не заметил перемены на моем лице.
— Тогда можешь приходить сюда и брать, когда захочется.
— Я… Эмм… Спасибо, — благодарно прошептала я. Мои руки нервно теребили подол.
Больше не сказав мне ни слова, он вышел из комнаты и, наверное, из дома. Потому что через пару минут я услышала рев мотоцикла. Он уехал, и только тогда я ожила и вспомнила, что мне нужно убираться дальше.
После этого я не видела его еще долго, пока нас вместе не свел очередной нелепый случай.
Едва я разобралась с готовкой в доме и с уборкой, как дед Савва попросил еще и заниматься стиркой. Сказал, что за это будет платить отдельно мне, а не матери. Толком не соображая, я согласилась, конечно. Только потом до меня дойдет, что Дуняша так и скопила денег на свой побег.
Когда я впервые оказалась перед стиральной машиной Алешиных, то, как и ожидалось, я встала в ступор. Дед Савва сидел снаружи на своем излюбленном пеньке, да и неловко как-то было просить его учить меня пользоваться этой штукой. Предполагалось, что я со всем могу разобраться сама. Ну а Ник убегал на озеро с деревенскими мальчишками, как только я начинала заниматься делами.
Запихнув одежду и белье одним комом внутрь, я не придумала ничего лучше, как засунуть туда же кусок мыла. В барабан. Закрыв дверцу, я принялась нажимать на кнопки, но ничего не происходило. Я уже совсем отчаялась и начала всерьез подумывать о том, чтобы сбегать и постирать все на речке, как меня отодвинула в сторону чужая рука. Обернувшись, я увидела прямо за собой высокую фигуру Кирилла. Испуганно ойкнув, я дернулась и прижалась к машинке.
— Дверца не заблокирована, ты защелкнула ее не до конца. И… — он увидел кусок мыла внутри и так посмотрел на меня, что я сразу поняла, что засунуть его туда было ошибкой.
— Эээ, Никиты дома нет, а деда Савву мне неудобно просить…
Кирилл ничего не ответил мне, открыл дверцу и вытащил мыло. Убрал его в сторону, достав вместо него большой разноцветный мешок. Насыпал порошка в специальный отодвигающийся отсек, налил какой-то голубой жижи. Потом достал все белье наружу. Зачем-то принялся разделять его на две кучи. Белое и цветное. Ох… Кажется, я что-то поняла.
Зардевшись, я потопталась на месте, потом бросилась помогать ему, сообразив, что к чему.
— Я… Эм… Никогда не пользовалась стиральной машиной, — пролепетала я, чувствуя, как неистово горят щеки.
— Я уже понял, — просто ответил он.
Все-таки, надо отдать должное, он тоже не смеялся над моим невежеством в таких делах. Не смотря на мой страх перед ним, я была ему за это благодарна.
Неспешно включив машинку, чтобы я видела, он оставил меня одну в постирочной, где я еще долго сидела, загипнотизировано глядя на монотонно крутящийся барабан.
Глава 5
На мое восемнадцатилетие Никита подарил мне замечательную пару ярко-оранжевых кроссовок.
— В тон твоим волосам, — объявил парень, нежно целуя меня в губы.
Я смущенно зарделась. Мне впервые сделали подарок. Дуняша дарила, конечно, кое-какие мелочи. Но вот так в открытую никто никогда не дарил. К тому же парень.