1 Глава
- Никки! стой дрянная девчонка! - кричала Миссис Митчелл пытаясь догнать меня в холле нашего детского дома. - стой, кому говорю, Никки!
Я бежала от нее каждый раз, когда она приходила давать мне таблетки. Я не хотела их пить, не понимала для чего мне их дают. Но каждый раз, как я начинала отказываться принять лекарство, медсёстры вызывали миссис Митчелл, и она отрывалась на мне по полной. Завязывала руки за спиной. Вливала через шприц воду пихая в рот, затем сильной струей пускала ее прямо в глотку, что бы я проглотила таблетки. Те самые таблетки, от которых я становилась снова как овощ, я просто бродила по своей комнате, иногда медсестры меня выводили к остальным детям во двор, но там я все ровно просто бродила. К концу месяца мне всегда легчает, я начинаю понимать происходящее, хожу и общаюсь с остальными. А потом снова наступает день икс, когда меня заставляют их пить. Меня зовут Никки, мне 17 лет и скоро у меня день рождение. Мне исполнится 18, и я сбегу отсюда.
3 месяца спустя.
- Вот твои вещи куколка. - произнесла наша воспитательница Марта. Она всегда меня так называла, считая мою внешность необыкновенной. Хотя как по мне, чучело как есть. Рост 158, как грудь выросла до 2го размера, сама не понимаю. Широкие бедра. Черные волосы струятся до низа попы, медсестры в доме никогда не стригли, за что даже не знаю, спасибо что ли сказать. И ярко - зеленые глаза и алые губы на бледной коже. Миссис Митчелл говорила, что я трупного цвета. Наконец-то я больше не увижу эту стерву.
Пока я перебирала вещи, которые оказались со мной в то утро, когда меня в корзинке оставили под дверями детского дома и частью нажитых здесь, Марта поглаживая меня по плечу давала напутствие на будущее. Ага, как же у них тут все шикарно устроено. Не детский дом, а ужас. Детей до 18-ти держат, не выпускают. А потом просто вышвыривают с тем, что есть и поминай как звали.
Но это куда лучше, чем пробыть здесь хотя бы еще год.
Надев рюкзак, Марта полезла в свою сумку и вытащив кошелек достала купюру протянув ее мне.
- Куколка Никки, возьми хотя бы 20 баксов от меня. На дорогу или поесть, пока не найдешь, где заработать.
- Спасибо Марта. - взяла я двадцатку и попрощавшись с воспитальницей вышла на улицу. Вытащив лист с картой местности, посмотрела, как дойти до остановки и отправилась по тропинке через лес.
Я даже не оборачивалась посмотреть на дом, в котором провела все то время, что себя помню. Я и так знаю как он выглядит. Так, словно это не детский дом, а огромный пансионат полукруглой формы из красного кирпича с длинными окнами темного цвета. И все это стоит глубоко, среди леса. Пансионат, в котором проживало около 250 детей разного возраста и персонал разных воспитателей, медсестер и прочих взрослых. Дети попадали сюда разные. Те, кто становятся неуправляемыми. Есть те, от кого отказались, в общем, такие как я. Нас просто приносят под двери, либо привозят родители или воспитатели. Или от которых отказываются родственники, которые не хотят иметь дело с детьми погибших.
Обычно таких, как мы, брать в опеку не желают и детский дом сделали сразу закрытым учреждением, что бы дети не питали лишних надежд. Для большинства это место становилось просто адом, потому что нас пихали таблетками. От этого дерьма мы становились не агрессивными и мало что понимали. Последние месяцы я их не пила, а делала вид. Притворялась овощем. Я смогла обвести вокруг пальца саму миссис Митчелл. Остальным везло не так. Кто-то из детей заканчивал жизнь самоубийством, у кого-то случались передозировки. Остальным, кто в 18 лет уходил из детского дома, давали банку с дозировкой таблеток на полгода вперед. А дальше, мол ищите сами. Нам рассказывали, что некоторые настолько привыкают, что, выходя из дома подсаживались на наркотики, так как их было легче найти, чем врача, который выпишет тебе такие лекарства. Свою баночку я выбросила сразу в Мусорку на выходе. Не представляю как можно на эту дрянь подсесть. За это время, перед совершеннолетием, пока была в нормальном сознании, успела изучить города неподалеку, куда можно приехать. Марта помогала определиться с работой, которую могу выполнять. С 15 лет, детей в доме приучали к работе, они занимались в основном хозяйством, кто-то на кухне, кто уборкой пансионата. Я занималась садом.
Задний двор - это единственное место, которое доставляло мне удовольствие. Я ухаживала за розами. Как ни странно, розы - это единственное что нас объединяло с миссис Митчелл. Она привозила их, я высаживала и ухаживала. В эти моменты, когда миссис Митчелл любовалась розами, она была более откровенна со мной. Она разговаривала, а не орала. И давала советы, а не догоняла, порола и заставляла выпить лекарство. Она рассказывала мне о той жизни, что ждет меня за воротами. И вероятности того, как я закончу свою жизнь. Скажу честно! В ее словах не было не единственного положительного завершения своей жизни! Пошла она нахер эта миссис, что б ее, Митчелл. Я еще покажу им всем, я выживу и сделаю так, чтобы они об этом узнали. Сейчас, главное найти остановку, дальше доехать до соседнего городка через лес на автобусе, оттуда еще одна пересадка до Дэнвил Сити. Там я найду работу, жилье и приду за Молли. Молли мне как младшая сестра. Ей сейчас только 15. Я должна ей помочь. Ее травят таким же лекарством, как и меня. И ей хуже, я видела. Помрачнев от собственных мыслей, я затянула рамки рюкзака потуже и ускорилась, идя вниз по проселочной дороге через лес.