Дикая река
Магнолия-Фоллс ~ Книга 2
Лора Павлов
Перевод выполнен ТГ-каналом @LauraPavlov_book https://t.me/+2Uh7SGG4qEYxZDE6
«Её храбрость была её короной,
и она носила её, как королева».
Аттикус
1
. . .Ривер
Я припарковался у больницы и вышел из машины. Понятия не имел, какого черта старику взбрело в голову загреметь сюда — и надолго, судя по всему. Алкоголь, таблетки и его взвинченный характер могли бы свалить тридцатилетнего мужика, не то что немолодого, не в лучшей форме, пятидесятилетнего. Его дочь, наверняка, в ужасе — вся эта история началась с его безумного сексуального аппетита.
Я терпеть не мог больницы, но он был моим другом, и это было то место, где мне следовало быть. Хотя, если честно, Лайонел Роуз был для меня больше, чем просто друг. Он владел баром Whiskey Falls, и за годы мы сблизились. Сейчас я считал его своей семьей.
Недавно у него случился инсульт, и нас всех это выбило из колеи.
Я поднялся на лифте и сразу заметил, как две медсестры, вошедшие в кабину, проводили меня оценивающим взглядом, когда я выходил.
Двери закрылись, и я направился по коридору в его палату.
Увидев меня, мой друг поднял руку, и уголки его губ слегка приподнялись. Я обнял его в стиле «братан-братан», не сильно, но по-настоящему, и сел рядом с кроватью.
Мониторы пищали без остановки, и я с трудом сдерживал раздражение, стараясь не обращать внимания на этот звук.
Слабый запах больничной еды вперемешку с резким запахом антисептика вызывал у меня тошноту.
Больницы, пожалуй, были моим самым ненавистным местом, а ведь я повидал в жизни немало адских дыр.
Говорят, я провел в больнице полгода, когда был ребенком, но мало что оттуда помню. Однако, по какой-то причине, я всегда ассоциировал больницу с мраком.
Хотя, может, у всех так.
А может, это подсознание. В день, когда я попал в ту больницу, у меня были родители. А в день, когда я из нее вышел — уже нет.
В палате была и Дорин, рассказывавшая мне о состоянии Лайонела, пока тот пытался давиться больничным обедом. Она работала барменом в Whiskey Falls и была старейшей подругой Лайонела.
— Перестань упрямиться и ешь это яблочное пюре, — сказала Дорин. — Руби разозлится, если ты к ее приходу не доешь.
Руби была единственной дочерью Лайонела. Его гордостью. Его радостью. Немного колючая, правда. Мы не виделись уже много лет. Я знал, что он собирался поехать на ее очередной выпускной — кажется, она уже стала вечной студенткой. Он постоянно ею хвастался, и я знал, что она получает докторскую степень по психологии. Но, конечно, услышав о случившемся, она примчалась домой вчера.
— Расскажи Риверу ту же историю, что мы рассказали Руби вчера. Чтобы никто не запутался, — проговорил Лайонел с трудом, и я старался не показать беспокойства. Правая часть его лица была парализована, говорить ему было трудно. Но, по словам врача, его привезли как раз вовремя, и прогноз был благоприятный, хотя восстановление займёт немало времени.
— О какой истории речь? — Я наклонился вперед, нахмурившись.
Дорин вздохнула:
— Он не хочет, чтобы Руби узнала, что он принимал все эти... стимуляторы. — Она прочистила горло и ухмыльнулась. — Все-таки, он не хочет, чтобы дочь знала, что ее отец пытается угнаться за потребностями своей молодой подружки.
Да уж. Лайонел несколько дней подряд увеличивал дозу виагры. Мужик умудрялся быть кретином даже в таких вопросах.
— И что вы ей сказали?
Лайонел посмотрел на Дорин, передавая ей эстафету.
— Мы как бы сказали, что у него случился инсульт из-за стресса, связанного с судебным делом против Дженны Тейт.
— Что? Мы же закрыли это дело пару недель назад! — Я уставился на них с открытым ртом.
Она протянула мне лист бумаги.
— Он велел мне написать для нее «сценарий», по которому я вчера читала.
Я взглянул на каракули и закатил глаза.
— То есть вы свалили инсульт на меня? Это подло, Лайонел. Даже по твоим меркам.
— Я не сваливал, — пробормотал он с трудом.
Я опустил глаза и начал читать:
— «Ривер был его адвокатом, но, к сожалению, он не смог справиться с делом, и стресс оказался слишком сильным для твоего отца...» — Я изобразил голос Дорин — типичной пожилой курильщицы с хрипотцой. Она злобно на меня зыркнула, но я заметил, как у нее дернулись уголки губ — чуть не рассмеялась. — Ты полностью переложил вину на меня.
— А что мы должны были ей сказать? Что ее отец не справляется с молоденькой любовницей, поэтому утроил дозу виагры? — скрестила руки Дорин.
— Да твою ж мать. Я думал, ты удвоил. Ты утроил дозу? Ты с ума сошел, Лайонел? — прошипел я. Я злился, потому что любил этого идиота, даже если никогда в этом не признаюсь. А мешать виагру с бухлом при его сердце — это был прямой путь в морг. — И да, именно это вы и должны были сказать. Потому что это, блядь, правда. А вместо этого ты подставил меня. Но если Руби и вправду такая умная, как ты о ней говоришь, она и так не купится на эту чушь. Люди не получают инсульт просто потому, что их кто-то подал в суд за производственную травму. Ты же не на зоне собирался отсиживать, мать твою.
— Эй. Я играла Джульетту в школьной постановке. Я — театральный гений. Поверь, она поверила.
Я откинулся на спинку стула и покачал головой. Я представлял Лайонела в этом дурацком деле, хотя он был полностью не прав и должен был просто оплатить медицинские счета Дженны Тейт сразу после несчастного случая. Но его жадность сыграла с ним злую шутку — он попытался сэкономить копейки, а в итоге выложил втрое больше.
— Послушай, ты и твой вялый дружок, соберитесь уже. Перестань встречаться с бабами, которые годятся тебе в дочери, и, может, тогда ты сможешь не отставать. Не приходило в голову?
Лайонел пожал плечом, правая сторона его рта все еще провисала.
— Стелла — горячая.
— А ты — упрямый придурок. Ладно, я подыграю в вашей идиотской постановке, но, по-моему, из Дорин актриса так себе. И если Руби клюнула на этот бред, то она не такая уж гениальная, как ты о ней говоришь.
— А вот и вся банда в сборе, — раздался голос за моей спиной, и я оглянулся.
Руби, черт побери, Роуз сильно изменилась с нашей последней встречи.
Длинные темные волны спадали ей на спину, губы — сочные, красные, глаза — ореховые, но сейчас казались золотистыми от солнечных лучей, пробивавшихся сквозь окно и освещавших ее красивое лицо.
Вот это да.
Дочка Лайонела была чертовски привлекательна.