Я закатил глаза, делая вид, что меня это раздражает, хотя на самом деле — нет.
— Сейчас — да.
Мелкий даже не замедлился:
— Эй, Руби, а ты знаешь Деми?
— Знаю. Я работала на ее семейном ранчо, когда была подростком. Мы с ней катались верхом после моей смены.
— Правда? Круто. Деми — моя девочка, но ты можешь быть моей второй девочкой. Мы катаемся на лошадях по субботам. Хочешь с нами?
— Я не садилась на лошадь уже несколько лет, так что, наверное, немного подзабыла.
— Ты что, собираешься разбить сердце Бифкейку? — сказал я, наигранно укоряя.
Она приподняла бровь и прищурилась, глядя на меня:
— Я обещала заехать завтра в кофейню к Деми — упомяну об этом.
— Уверен, Деми захочет, чтобы ты поехала с нами.
— Убедительный он у нас парень, да? — сказал я, трепля Катлера по макушке.
— Еще какой, — усмехнулась она и потянулась за второй половиной сэндвича.
Следующие полчаса мы слушали, как Катлер с воодушевлением делится своими планами на лето.
Я настоял, чтобы ее ужин добавили к моему счету. Хотя она долго сопротивлялась, в итоге сдалась. Мы направились к выходу, и напоследок она метнула последний гневный взгляд на Мидж, от чего я не сдержал смех.
— Ну что ж, спасибо, что позволили мне влезть в ваш ужин, — сказала она, наклоняясь, чтобы посмотреть Катлеру в глаза. — Я рада, что мы поговорили.
— Я тоже, — ответил он и чмокнул ее в щеку, маленький Казанова. И черт подери, если в этот момент я не почувствовал легкую ревность.
Она выпрямилась.
— Тебя подвезти? — спросил я.
— Нет. Я еду в бар, закрывать смену. Просто вышла, чтобы поужинать. — Она подняла руку, помахала нам и пошла прочь.
— Она мне нравится, дядя Ривер.
Мне тоже, мелкий. Мне тоже.
Сегодня в офисе был сущий бедлам, и я приехал в Magnolia Haven как раз к закату.
— О, милый мой, какие красивые цветы. Ты всегда лучше всех знал, какие я хочу посадить, — сказала Грэмми.
Перл Арабелла Пирс была воплощением всего самого доброго. Женщина, которая никогда не отворачивалась от меня. Моя путеводная звезда. Мой дом.
Она многое от меня стерпела, но никогда не предавала.
— Я просто знаю, что тебе нравится, — ответил я, отряхивая ладони от земли. — Эти цветы будут хорошо видны из окна. А на следующей неделе я приеду и засажу клумбу под тем деревом.
— Дай мне почувствовать землю, пожалуйста, — прошептала она, улыбаясь мне из своей инвалидной коляски, которую я припарковал в саду, пока высаживал цветы. Я достал немного земли из мешка, что привез с собой, опустился на колени и высыпал ее ей на ладонь. Она закрыла глаза и провела большим пальцем по влажной земле.
— Я всегда любила возиться с землей весной и летом.
Моя бабушка была заядлой садовницей. Сад был ее счастливым местом. И когда она больше не смогла жить одна, мы с Кингстоном нашли для нее лучшее возможное место. Отдельную комнату с окнами на запад, с видом на горы и с небольшим садиком, который я мог заполнять для нее.
— Это точно. Но тебе совсем не понравились те «грязевые пироги», что я тебе делал, — рассмеялся я.
Она просеяла землю сквозь пальцы, уронила немного на траву рядом и отряхнула руки.
— Ты любил включить шланг и устроить слякоть, да? А Кинг просто валялся в грязи и хохотал. Дед всегда умилялся, какими непоседами вы были.
Деда не стало два года назад, и здоровье Грэмми стало быстро сдавать после этого. Мы с ней провели много часов у больничной койки, пока рак день за днем пожирал его изнутри. Кингстон находил причины не приходить. Он никогда не умел справляться с тяжелым. Может, он и был умнее. Потому что мне кажется, это сожгло нас изнутри — и ее, и меня, — видеть, как он угасает. Грэмми уже не была прежней.
— Мы заставили вас поволноваться, да? — сказал я, катя ее коляску обратно внутрь. Она махала и здоровалась со всеми, кого мы проходили в коридоре.
— Вы двое были самым большим счастьем в нашей жизни, — сказала она, когда мы остановились у раковины, чтобы вымыть руки, а потом я поставил ее кресло у окна. Она улыбнулась, глядя на розовые и белые цветы, что я только что посадил.
Она просто была доброй. Я был настоящим сорванцом, но они любили меня несмотря ни на что. Кингстон был гораздо спокойнее, и я был благодарен, что у них был он — уравновешивал мою мрачную натуру.
— Ну, рассказывай, как у тебя дела? Есть какие-нибудь новые подружки?
Она не одобряла ни мою личную жизнь, ни брата. Если бы все зависело от нее, мы оба давно бы остепенились и завели детей. Но она прекрасно знала, что этого не будет.
— На этой неделе особо никуда не выбирался. Ничего нового, — ответил я. В последнее время меня утомила привычная рутина. Я, конечно, как и любой мужик, не прочь провести ночь с красивой женщиной, но в последнее время мне просто хотелось тишины.
Я знал, что бываю мрачным ублюдком — не стану отрицать.
— А когда ты приведешь ко мне Катлера? — спросила она. — Не верится, что после лета он уже пойдет в первый класс. Кажется, будто Нэш только вчера принес его из роддома.
Я усмехнулся:
— Да, растет не по дням. Я же говорил тебе, что он теперь зовется Бифкейком? Мальчишка — настоящий комик. Приведу его на следующей неделе.
— Спасибо. Кинг приводил его недавно, и он попросил называть себя Бифкейком. Похоже, имя прижилось, да? — она засмеялась.
— Ага. По крайней мере, пока. А кто-нибудь еще заходил к тебе на этой неделе?
— Ромео с Деми заходили вчера. Она принесла мне вкуснейший холодный чай из своей кофейни. Я так рада, что Ромео встретил такую особенную девушку и наконец-то отдал ей свое сердце.
Ну, началось.
— Да, она ему очень подходит, — кивнул я. — Он с виду весь такой суровый, но внутри — сплошной зефир.
— Я знаю еще одного такого, — подмигнула она.
Господи, как же я ее люблю.
— Ладно, хватит разговоров про любовь и пчел с птичками. Мы уже не в том возрасте. Пошли лучше в румми поиграем с девочками. Время пришло. Кингстон, наверное, уже там — флиртует со всеми подряд.
Да, я приезжаю сюда несколько раз в неделю, но по средам у них тут вечер джин-рамми, и мы с Кингстоном всегда уделяем час бабуле и ее подругам.
Это было самое малое, что мы могли для нее сделать.
Эта женщина сделала для нас все.
Так что, по сути, я уже когда-то отдал свое сердце.
Просто женщиной, которой оно принадлежит, оказалась восемьдесят трехлетняя святая, которую я зову Грэмми.
8
. . .Руби
У меня было немного времени до начала смены в баре, и я решила пройтись до кофейни Деми — Magnolia Beans. Когда я открыла дверь, приятно удивилась, что там было не очень людно. Ромео стоял за прилавком, разговаривал с Деми, и в какой-то момент притянул ее к себе и поцеловал, слегка наклонив назад.