Опять тишина. Я почти ни с кем об этом не говорил. Даже с Кингстоном нечасто.
— Их убили в автокатастрофе, когда мне было пять. Тогда мы с Кингстоном переехали в Магнолия-Фоллс к бабушке с дедушкой.
Она на мгновение замерла, а потом снова стала водить пальцами по моей руке.
— Мне очень жаль, Ривер. Они были в машине одни?
— Нет. Я был на заднем сиденье. Они везли меня на мой первый хоккейный матч — это был подарок на день рождения. Видимо, тогда я мечтал стать хоккеистом, — попытался я сказать с легкостью, хотя в горле уже жгло. Я не любил говорить об этом дерьме.
— Ты пострадал?
— Я провел полгода в больнице, восстанавливался. Бабушка была со мной все это время.
— А Кинг с вами не был?
— Он остался дома с няней. Был слишком мал, чтобы ехать. В то время у него была концентрация, как у щенка лабрадора. Хотя, если подумать, сейчас особо не изменилось. Он почти ничего не помнит — ни родителей, ни того времени. И, наверное, в этом и благо, и проклятие.
Она приподнялась на локте, положив ладонь мне на грудь, и посмотрела на меня:
— А ты помнишь? Помнишь саму аварию?
— Я кое-что помню. Наверное, то, как они нас любили. Помню мамину улыбку и папин смех. Помню, как лежал в больнице и чувствовал себя просто до черта несчастным. Но это все, не глубже.
Она провела пальцем по моим бровям, по переносицы и вдоль нижней губы:
— Это уже довольно глубоко. Такие воспоминания вряд ли бывают легкими.
— Дерьмо случается, да?
Я кивнул:
— Да, Дерьмо случается. Но это не значит, что ты не имеешь права горевать, грустить или бороться с этим.
— Ну все, доктор Роуз, достаточно психоанализа на сегодня, — буркнул я и притянул ее к себе, обняв крепко.
Я никогда не спал, прижимая к себе женщину.
Никогда не хотел этого.
Но с ней — хотел. Очень.
Хотел, чтобы она осталась именно здесь.
Хотя бы сейчас.
18
. . .Руби
Сквозь шторы пробивалось солнце, и я подняла руку, чтобы прикрыть глаза. Что-то пошевелилось подо мной, и я резко обернулась, осознав, что лежу, раскинувшись на теле Ривера.
В памяти начали всплывать обрывки ночи.
Мы задремали, потом проснулись среди ночи — был второй раунд. А потом он повел меня на кухню и накормил сыром, крекерами и фруктами, чем я его немного поддразнила.
Я ожидала увидеть в холодильнике лишь пиво и остатки пиццы. Но у Ривера было полно еды. И весь дом был в идеальном порядке. Он совсем не напоминал дикаря, каким я его себе представляла.
А потом был третий раунд… И я уснула всего пару часов назад.
— Привет, — пробормотал он хриплым голосом. — Как ты себя чувствуешь?
Я чуть пошевелилась и застонала — все болело, чего со мной никогда не случалось после секса.
Да и вообще, я никогда раньше не занималась этим три раза за ночь.
Это никогда не длилось часами.
И ни с кем я не была, кто был бы таким... большим, как Ривер.
— Утром я точно чувствую себя немного разбитой, — призналась я, потому что, когда буду уходить, скрыть это точно не получится.
Он резко сел, будто я только что сказала, что дом горит.
— Я тебе сделал больно?
Я рассмеялась:
— Нет. Просто у тебя член какого-то невероятного размера, и мы сделали это не один раз. Я к такому не привыкла. — Да и к тому, чтобы получать оргазм во время секса, я тоже не привыкла.
Каждый. Раз.
И это я еще не считаю те моменты, когда он использовал пальцы и язык.
Я сейчас чувствовала странное сочетание ноющей усталости и полного удовлетворения.
Он сузил глаза, и, черт возьми, каким же он был сексуальным с утра пораньше. Я будто застряла между адом и раем — одновременно хотелось прижаться к нему и сбежать подальше. При мысли о повторении я то сжималась, то ерзала от предвкушения.
Он встал с кровати и направился в ванную. Услышав, как включилась вода, я села и натянула на себя простыню, вспомнив, что все еще полностью голая. Он вернулся так же нагим, как и ушел, уже снова возбужденный, и я округлила глаза, глядя на него.
Темные растрепанные волосы, мощное тело, татуировки и уверенность, которой хватило бы на весь мир.
Он даже не колебался — просто протянул руку, схватил меня и закинул себе на плечо.
Голую.
Я была, мать твою, голая, а этот мерзавец закинул меня на плечо, как тряпичную куклу.
Я хлопнула его по заду и попыталась сделать вид, что злюсь, несмотря на смех:
— Ты что, с ума сошел?
Он внес меня прямо в просторную душевую кабину, поставил под теплую струю воды и сам зашел следом. Я покачала головой, не веря в происходящее, хотя, честно говоря, это было чертовски приятно.
Он просто улыбался, пока вода стекала по его красивому лицу, выдавил гель для душа в ладони. Я протянула руку, но он проигнорировал.
— Повернись, — приказал он. Я подняла бровь, будто бросая вызов, но послушалась. Сейчас я бы сделала все, что он скажет — видимо, еще не до конца отошла от вчерашнего секса.
— Только без глупостей, ясно? — пробурчала я, глядя на него через плечо.
Он тихо рассмеялся мне в ухо, когда его намыленные руки легли на мои плечи. Большие пальцы массировали шею, поднимались к затылку, и я растаяла.
Превратилась в пластилин в его руках.
Ну ладно, в голый пластилин.
Он потянулся за другой бутылочкой и начал мыть мне волосы, тщательно втирая шампунь и массируя кожу головы. Это было похоже на оргазм для головы. Я застонала от удовольствия, прикрыв глаза, когда он стал смывать пену отдельным шлангом. Сверху все еще лился душ. Он смыл шампунь и нанес кондиционер.
— Ты, случайно, не парикмахер? — пошутила я, не открывая глаз, прислонившись спиной к его груди.
— Ну ты же уже говорила, что я совсем не похож на адвоката, правда?
Я хихикнула, пока он смывал кондиционер.
— Значит, подрабатываешь в салоне?
— Я уже много лет мою свои волосы. Не так уж и сложно вымыть чужие. — Он развернул меня лицом к себе. — Ты что, думаешь, я всем своим девушкам волосы мою после ночи вместе?
— Я вообще-то никогда не мылась с мужчиной в душе, — пробормотала я, все еще переваривая его слова, как вдруг он резко приказал:
— Раздвинь ноги.
— Что? Зачем?
— Просто перестань спорить и раздвинь, черт побери, ноги, — прошипел он, опускаясь передо мной на колени и поднимая на меня взгляд. По его щекам стекали капли воды, а губы тронула кривая улыбка.
Господи, какой же он красивый.
Я шагнула в стороны и глубоко вздохнула, не зная, что он задумал.
Он снова выдавил гель и начал массировать мои ноги, медленно поднимаясь вверх, и, наконец, нежно вымыл меня между ними.