Чёрт побери.
Обычно такое внимание казалось бы мне чрезмерным и даже раздражающим, но по какой-то причине сейчас это было чертовски романтично и трогательно. Совсем не то, чего я ожидала после того, как он несколько часов назад буквально разорвал меня на части.
У него был грязный рот, он не сдерживался.
И мне нравилась каждая секунда этого.
Но вот это?
Это было похоже на сцену из любовного романа. Он продолжал нежно гладить меня, целуя мой низ живота.
Потом поднялся, взял ручной душ и смыл с моего тела мыльную пену.
— Спасибо, — выдавила я, чувствуя, как в горле встаёт ком.
Заботился ли кто-то когда-нибудь обо мне вот так?
Он ничего не сказал. Просто выключил воду, открыл дверцу душа и потянулся за полотенцем, которым укутал меня. Потом взял еще одно и обернул вокруг своей талии, прежде чем мы вышли из душа. Он открыл шкафчик под раковиной, достал маленькое полотенце и начал аккуратно вытирать мне волосы, а потом — расчесывать их. Я смотрела на него в зеркало — он стоял позади меня.
Я не шутила, потому что это было по-настоящему важно.
Я сказала ему, что у меня все болит, и он сделал все, чтобы мне стало лучше.
В этом не было ничего смешного.
— Лучше? — спросил он.
— Да. Спасибо.
— Все-таки ты провела со мной целую ночь. Я не мог вот так отпустить тебя, едва живую, — усмехнулся он, когда мы вернулись в спальню.
— Вообще-то я собиралась уйти до рассвета, — поддела я его, раз уж мы вернулись к привычной манере общения.
— Ну, раз уж я не дал тебе спать до самой зари, думаю, ничего страшного, что ты задержалась еще на пару часов.
— Нарушить правила и провести с тобой немного больше времени — не самая ужасная идея.
— Пожалуй, это самое милое, что ты когда-либо говорила мне, королева.
Я запрокинула голову и расхохоталась. Не помню, когда в последний раз так смеялась.
Он открыл ящик и достал черные боксеры, а я подняла с пола трусики и бюстгальтер, начав одеваться. Он натянул футболку и надел свежую пару джинсов как раз в тот момент, когда на прикроватной тумбочке завибрировал его телефон. Он взглянул на экран, а я натянула юбку, затем футболку.
— Слушай, мама Деми уехала, а Ромео сказал, что у них будет барбекю. Поедим, искупаемся в озере, отдохнем. Хочешь поехать? — спросил он без тени сомнений.
Я прочистила горло, когда мой телефон завибрировал в сумке. Потянулась за ним и увидела сообщение от Деми с приглашением.
— Она только что написала. Просто… не знаю. У меня куча дел.
— Сегодня суббота. Бар откроется только позже, а по выходным утреннюю смену всегда берет Дорин, так ведь?
Я фыркнула и села, чтобы надеть черные ботинки и зашнуровать их. Меня редко куда-то звали. Я просто всегда работала. Или проводила время в одиночестве. Когда я встречалась с Дереком, мы иногда ужинали или ходили в кино. Но мы оба много работали, а я не любила привязанностей, так что меня устраивало, что он не настаивал.
— Посмотри на меня, — сказал он, и по тону я поняла, что его терпение на исходе.
Я повернулась к нему.
— Да, Ваше Величество?
— Я только что стоял на коленях и мыл тебе киску, так что, может, поубавишь сарказма? — усмехнулся он.
У меня отвисла челюсть. Наглость какая.
— Я тебя об этом не просила.
— И не нужно было. Я не об этом. — Он застонал и провел рукой по волосам. — Я рад, что сделал это. У тебя вообще-то лучшая киска из всех, кого я знаю.
Теперь я снова рассмеялась.
— Кто бы мог подумать? Влагалище с наградами и грудь-чемпионка.
Он кивнул, на губах заиграла коварная улыбка.
— В общем, не накручивай себя. Это просто чертово барбекю. Тут никто тебе замуж не предлагает. Мы оба знаем, что это — на один раз. Я понял. Ты поняла. Но мы все равно будем видеть друг друга в баре и в больнице каждый день, так почему бы не съесть бургер вместе с друзьями?
— Ага… снова поэт. Ладно. Я бы поела. Оказывается, после таких утех в душе у девушек просыпается аппетит.
Я ответила Деми, что приеду, и пошла за ним к входной двери и дальше — на улицу, пока он открывал передо мной дверцу машины.
Я уставилась на него:
— Я вообще-то собиралась идти домой пешком. Нужно переодеться.
— Ты идешь так, будто свалилась с дикого быка. Я отвезу тебя. Садись в машину.
— Такой джентльмен, — прошипела я. Это был наш стиль общения. Наверное, мы слишком уж мило вели себя этим утром — пора вернуть все на круги своя. Я забралась на пассажирское сиденье, и он с грохотом захлопнул дверь.
Варвар.
Он вез меня домой в тишине, и это начало меня раздражать.
— Ты теперь, значит, со мной не разговариваешь?
— Знаешь, в этом городе полно женщин, которые были бы счастливы провести со мной ночь и потом еще получить бесплатную поездку домой. А ты ведешь себя так, будто я собираюсь тебя прикончить, — он так сжал руль, что костяшки пальцев побелели, и я не смогла удержаться от смеха.
Он бросил на меня гневный взгляд, а я просто продолжала смеяться — теперь уже не могла остановиться. Он притормозил у моего дома и повернулся ко мне:
— Ты закончила?
Я кое-как собралась.
— Прости. Я не думаю, что ты хочешь меня убить.
— Просто смеешься потому что?.. — Он приподнял бровь.
— Потому что ты такой забавный, когда обижаешься, — пожала я плечами.
— У меня не бывает обид. Это не в моем стиле. Меня просто поражает, насколько ты нелепа. Мы переспали. Это не конец света.
Он и правда был завелся. Я подозревала, что дело тут не только в моем настроении — с ним что-то было.
— Во-первых, я не хотела, чтобы ты вез меня домой, потому что подумала, что потом ты захочешь, чтобы я поехала с тобой на барбекю, и все решат, будто между нами что-то есть.
Он закатил глаза и отвернулся к окну, словно я его утомила.
— Ненавижу тебя разочаровывать, королева, но все уже уверены, что между нами что-то есть. Кингстон убежден, что мы трахаемся. А во-вторых?
— С чего ты решил, что есть во-вторых?
— Потому что ты сказала «во-первых», а это обычно намекает на продолжение.
— Ладно. Во-вторых, — сказала я, прочищая горло, потому что чувствовала — сейчас он может обидеться. — Ты так яростно отрицаешь, что между нами что-то было и утверждаешь, что это пустяк… но, по-моему, тебе понравилось. И, кажется, это тебя пугает.
— Думаешь, я паникую? — ухмыльнулся он.
Самодовольный ублюдок.
— Повторить еще раз, помедленнее? — Я приблизилась, наши губы почти соприкасались, и я проговорила до безумия медленно: — Я... думаю... ты... психуешь.