— Я тебя понимаю, брат, — сказал Мэддокс, ставя стакан на стол и глядя на меня. — От этого не убежишь. Встретил ту самую — считай, все, приплыл. Так что расслабься и плыви по течению.
— Это не смертный приговор, — рассмеялся Линкольн. — Это даже хорошо.
— Пока она не переспит с твоим напарником, — вставил Кингстон, подмигнув Хейсу.
— Тут ты прав, — кивнул тот.
— Да Руби — хорошая. Не в этом дело, — сказал Нэш, вытер рот салфеткой и бросил ее рядом с тарелкой.
— А в чем тогда? — спросил Кейдж.
Я просто откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, и дал им самим разбираться в моей жизни.
— Проблема в том, что Руби и Ривер — оба упрямые ослы. Вот и все, что нужно знать, — сказал Кингстон и подмигнул мне.
— Поэтично, брат, — показал я ему средний палец.
— Он хотел сказать, — вмешался Ромео, пытаясь не рассмеяться, — что они оба сильные, независимые. Долго были одни. Деми говорит, что они оба закрытые.
— Это что вообще? Групповая психотерапия с оскорблениями? — прошипел я.
— Не сопротивляйся, брат. Они и со мной так же. Но чаще всего это к чему-то приводит, — пожал плечами Кейдж, и Финн запустил в него булочкой, которую тот ловко поймал и откусил, даже не моргнув.
— Вопрос в том, что мы оба ничего не искали. Это все было временно, и мы с самого начала это проговорили. Она не живет в Магнолия-Фоллс. Приехала домой, чтобы помочь отцу после инсульта, и теперь возвращается на новую работу. Я знал, на что шел, и справлюсь. Только не хочу, чтобы меня за это каждый день разбирали по косточкам.
Наступила тишина. Все слушали.
— Вы много времени вместе проводите? — нарушил молчание Финн.
— Каждый чертов день, — вставил Кингстон. — Они ночуют вместе. Видятся, когда не работают. Он только что купил дом, чтобы ее братья могли его снимать.
Хью и Финн выразительно присвистнули, а Линкольн похлопал меня по плечу, как будто сочувствуя.
— Сказал мне брат, у которого никогда в жизни не было отношений. Вечный холостяк. Теперь еще и эксперт, мать его, по отношениям, — огрызнулся я.
— Эй, я себя прекрасно понимаю. Я не закрыт, просто у меня… рассеянное внимание. Мое сердце бьется для дам. Просто я никак не могу найти ту единственную, для которой оно будет биться — и только для нее, — сказал Кингстон, откусив кусочек булочки и подняв на меня бровь.
— В этом он не врет, — усмехнулся Нэш. — У него одна женщина за другой. Уж точно не закрытый тип.
— Он как круглосуточный дом с открытыми дверями. Все желающие — милости просим, — добавил Хейс, и стол снова взорвался смехом.
— Я не думаю, что быть закрытым — это плохо, — сказал Ромео, глянув на меня. — Но и в том, чтобы поменять планы, тоже ничего плохого нет. Ты не ожидал этого, но это не значит, что это плохо. Я сам боялся все испортить, но быть с Деми — лучшее, что со мной случалось.
Я кивнул:
— Я за тебя рад, брат. И дело не в том, что я закрыт. Я просто реалист. Во-первых, я не могу просить ее остаться ради чего-то, в чем сам не уверен. Мы с самого начала знали, что это ненадолго. Я никогда не был с одной женщиной долго. Я одиночка. Люблю быть сам по себе. И она тоже.
— О, брат, это я понимаю, — присвистнул Кейдж. — Но то, что раньше тебе нравилось быть одному, не значит, что ты будешь этого хотеть всегда. Ты с ней каждый день и каждую ночь? Сколько уже это длится?
— Пару недель, — пробормотал я, прочистив горло.
— Скорее уж два месяца, — вставил Кингстон, который, похоже, физически не мог промолчать.
— Покойся с миром, брат. Ты уже в отношениях, просто сам еще не понял, — пожал плечами Мэддокс, и Уайл молча кивнул.
— А если ты ничего не предпримешь, то просто состаришься один и несчастный, — добавил Кейдж.
— Ну вот, спасибо, теперь он точно почувствовал себя дерьмово, — прокомментировал Хью и повернулся ко мне: — Просто скажи ей, что чувствуешь. Не надо все понимать и раскладывать по полочкам. Просто дай ей право самой решить, чего она хочет. И тогда ты хотя бы будешь знать, что сделал все, что мог.
— Это не в моем стиле. Я не собираюсь давить на нее или заставлять принимать решение из-за меня. В ее жизни и так все этого от нее хотели. Я не буду тем, кто тоже чего-то требует. — Я говорил честно. Если Руби захочет остаться — это должно быть ее решение. Я не стану еще одним, кто просит ее быть рядом ради него. — И, если уж начистоту, я сам не до конца понимаю, что чувствую.
Кейдж приподнял бровь:
— Прости, но ты уже все давно дал понять, хочешь ты того или нет.
— С чего ты взял, если я только что сказал, что сам не понимаю, что у нас вообще происходит?
Я заметил, как взгляды за столом переглянулись, а Финн улыбнулся и посмотрел прямо на меня:
— Ты ставишь ее потребности выше своих, дружище. Так поступают, когда кого-то любишь.
— Спасибо тебе! — рявкнул Кингстон, хлопнув ладонью по столу. — Ты влюблен в Руби Роуз, тряпка ты малодушная!
Все за столом разразились хохотом, а я только покачал головой.
Дело было не в том, что я с ним не согласен.
Я не мог отрицать — я любил ее.
Но признаться в этом — совсем другое дело.
30
. . .Руби
— Мне не нужна нянька. И тебе не нужно так надо мной висеть, Рубс, — сказал папа, когда я убрала его тарелку с завтраком со стола. — Я готов вернуться в бар и начать жить нормально.
Нормально.
Что это вообще теперь значило?
Я давно потеряла из виду, что такое нормально.
Папа вернулся из больницы четыре дня назад, и с тех пор я ночевала здесь каждый день.
Одна.
Почти на уровне инстинкта я начала отдаляться от Ривера.
Мы оба знали, что я уезжаю.
Все зашло слишком далеко.
Он не стал ничего говорить, не пытался бороться за нас. Будто сам понимал, что нам пора отступить.
Но я не ожидала, что это будет ощущаться, как потеря конечности.
Что мне будет буквально трудно дышать без него.
Что в груди появится тупая боль, от которой мне станет физически плохо.
Мы даже не разговаривали. Просто — тишина. Ни сообщений. Ни звонков.
Никаких тайных встреч. Никаких ночных звонков.
— Я наняла двух новых работников, и ты не в расписании до следующей недели. И ты больше не работаешь ночами. Теперь у тебя дневные смены. Мне нужно, чтобы ты начал лучше заботиться о себе, папа.
— Рубс, — его голос стал мягче. — Мне под шестьдесят. Я не при смерти. Я принял лекарство, которое мне не стоило принимать. Я понимаю, в какой опасности оказался, и я очень старался восстановиться. Но теперь я сам буду составлять себе график в баре, и да — я снова буду работать по ночам, потому что мне нравится закрывать бар.