Жара довела все растения до изнеможения, как и людей. И в это лето Гермиона каждый день приносила по нескольку ведер воды, но их было катастрофически мало. Она заметила, что большинство деревьев давно засохли. Но вишню собирать было необходимо ещё и потому, что она являлась источником доходов. Продавать ягоды или вино, стало делом большинства здешних жителей. Переработанные ягоды или свежие, - неважно, - они ценились почти одинаково.
Кожу ощутимо щипало. Она покраснела и едва не пошла пузырями. Гермиона имела неосторожность, и ранним утром, надеясь на то, что солнце не так сильно палит, вышла в сад без накидки. Руки (по локоть) она сожгла сразу. Потом солнце добралось до лица. И это оказалось самым неприятным. Приходилось убирать даже волосы под шляпу, чтобы они не пострадали. А с её кудрями было не так и просто.
Гермиона поправила свою шляпку (подаренную отцом, приехавшим из командировки во Францию) и вышла из тени. Вокруг никого не было. По всей улице, на многие мили. Ни души. Тишина и только редкие сигналы спасательных машин. Люди спрятались по домам и гоняли кондиционеры, некоторые наполняли ванные ледяной водой.
Гермиона огляделась. Ей стало не по себе. Ещё несколько часов назад она видела мистера и миссис Фрау - соседей, поприветствовав которых, снова занялась сбором вишен. А теперь её глаза отчаянно искали хоть что-то, за что можно зацепиться. Но не находили.
Грейнджер подняла глаза. Только диск ослепительно-белого солнца застыл наверху и распространял жалящие, как рой ос, лучи. Небо тоже плавилось и глазам стало больно от той яркой голубизны, растекающейся вокруг шара, кажущегося громадным и способным раздавить.
Гермиона не могла свободно дышать. Накатывала волна паники. Будто она попала в печь и не может выбраться. Каменные домики насквозь пропитались жаром и даже от них исходил запах бетона и какой-то пряной эссенции, похожей по запаху на зелье, которое Гермиона не могла приготовить, будучи на шестом курсе. Рецепт слишком сложный. Такое зелье варил Снегг и говорил им о том, что оно обладает удивительными свойствами. Какими именно - она не смогла вспомнить. Да и не стала.
Голову закружило. Гермиона поняла, что она слишком долго находится на солнце. Девушка поспешила обратно под крону вишни, но упала, не сделав и двух шагов. Высохшая желтая трава больно кололась. Гермиона пыталась подняться, но тело не слушалось. Глаза начали закрываться. Она успела подумать только том, что, если не сумеет выбраться и добраться до тени сама, то её найдут под вечер такой же мёртвой, как этот птенец, что лежит сейчас возле её ноги, уже не пища, а только вяло раскрывая клювик.
- Нет! - Гермиона шарахнулась в сторону и повалилась на спину.
Она барахталась, как перевернувшийся жук, продолжая терять сознание. В мозгу отчаянно бились мысли о том, что нужно просто отползти подальше от открытого участка земли, но ползти - это слишком сложно. Гермионе обожгло лицо ещё раз. Шляпа слетела с её головы.
- Нет, - голос её стал ещё тише. - Пожалуйста... только не это...
Глаза закрылись и уже на грани сознания, она уловила чье-то присутствие. Где-то рядом, совсем рядом с ней, появился человек. Спаситель. Не иначе. А может, нет? Темнота обвилась вокруг, словно змея, но рецепторы, судя по всему, ещё не отключились. Гермиона Грейнджер уловила краем уха чужое дыхание и почувствовала, как мужские и сильные руки поднимают её потяжелевшее вмиг тело.
***
Вкус вишни во рту и острая боль в висках - всё что она сейчас чувствовала. С трудом разлепив глаза, Гермиона снова зажмурилась - резко и болезненно. Света стало много. После темноты, - успокаивающей и прохладной, - свет резанул её как ножом. Девушка сделала ещё одну попытку, но уже чуть повернула голову в сторону. Яркий свет пропал. Остался лишь тусклый и, явно, искусственный.
Помогло.
- Так лучше? - кто-то спросил её.
Гермиона не смогла сразу понять, кому принадлежит голос - но он был знаком ей. Определённо. Абсолютно определенно, этот голос она слышала и не раз. И было в нём что-то, что заставляло ёжиться. Страх, вызываемый подобным тембром, Гермиона не могла однозначно идентифицировать, но поняла - здесь кто-то хорошо знакомый. И опасный.
- Воды? - опять к ней обратился тот, кого она не могла разглядеть из-за бесконечной ряби перед глазами. - Может, врача?
Горечь во рту. Страшная горечь.
Гермиона поморщилась.
- Вы чуть не погибли, мисс Грейнджер, - теперь она поняла, кому принадлежит этот отчужденный и местами грубоватый голос. Этот ледяной тон, не выражающий никаких человеческих эмоций, кроме одной - презрения. - При такой аномальной температуре воздуха вообще рекомендуется сидеть в подвальных помещениях и применять все средства маггловской спецзащиты от перегрева. Не так ли?