Малфой избавился ещё и от мантии.
- Другого раза может и не быть.
- Опять грязные намеки?
- Вовсе нет, - Люциус поднес её ладошку к губам и покрыл каждый палец коротким, целомудренным и нежным поцелуем. - Будь они грязными, я бы с тобой по-другому разговаривал. Если бы вообще стал. Гермиона...
Собственное имя из его уст слышать было очень странно. Ещё более непривычно, чем целоваться с ним. Гермиона не могла оторвать глаз от его губ и своей руки, показавшейся вдруг такой несовершенной, даже костлявой.
- Люциус, - произнесла Гермиона с небольшой запинкой и увидела, как мужчина улыбнулся. Почувствовала, как он откидывается на спинку скамьи и утягивает её за собой. - А если мои родители увидят... нас... здесь...?
- Я сумел с одного захода очаровать твою маму и, если что, со второго, думаю, очарую и отца, - улыбнулся Малфой, касаясь её макушки губами. - В крайнем случае, скажем, что вишневое вино, даже в малых дозах, так действует. Спрос поднимем.
- Да? - Грейнджер прижалась щекой к его груди и закрыла глаза. - Что ж, тебе, знаток вин, виднее, конечно же.
Люциус глубоко и спокойно вдохнул.
В воздухе, по-прежнему царил тот жуткий и забивающий ноздри запах пепла, сожжённой травы и какого-то мусора. Но жара понемногу отступала, и полумесяц, выглядывая из-за тяжелых туч, смотрел вниз с надеждой.