— Да! Я вам звонил! Где моя жена!?
— Не буду вас задерживать попусту. Идемте. В отделение интенсивной терапии и по дороге я вам всё расскажу. В общем то прогнозов дать ни каких я не могу, у вашей жены кома первой степени.
— Что это значит?
— Она словно спит и ни как не проснется. Кроме того что она стабильна динамики нет ни хорошей ни плохой мне вас обрадовать не чем.
— И что же доктор, ни чего нельзя сделать?
— Вениамин Аркадьевич я. — представился врач.
— Простите. Я просто переживаю очень. — оправдал я своё хамство.
— Ничего. Я понимаю вас. По поводу сделать… Знаете бывали случаи когда люди лежали в коме годами и даже десятками лет и из этой комы их выводила любая мелочь. Звонок телефона, аромат кофе или сказанная близкими нужная фраза. Мы пришли. Вот её палата. Поговорите с ней. Можете сказать ей что то важное для вас обоих и возможно произойдет чудо. — Вениамин Аркадьевич похлопал меня по плечу и удалился.
Конечно я не верил в чудеса. Да что там чудеса я и в Ольгу не верил когда прогонял ее из дома чтоб защитить. Я же думал что она упрямая и останется со мной, не захочет уезжать. А она всё поняла и даже не обиделась.
Я вошел в палату. Оля лежала просто в кровати, так словно спала. По лицу было видно что похудела.
Больно смотреть на любимую женщину в таком состоянии. Я поставил стул рядом с её кроватью и взял за руку. Долго сидел молча ощущая тепло ее руки. Живой руки.
Думал что же я могу такого сказать чудесного, что Оля очнется словно по волшебству.
— Зайцева! Не беси меня! — словно по наитию вырвалось из пересохшего горла.
И она открыла глаза. Нет. Сначала она сжала мою руку, а потом открыла глаза.
Конечно я растерялся и бросился звать врача. Прибежали врачи и медсестры, и люди в белых халатах и меня оттеснили от Ольги.
Ольга.
Когда начались конкретные роды мне дико не хватало руки Глеба. И отматерить его хорошенько тоже. Роды были тяжелые я вымоталась и врачи меня сильно ругали и говорили что ребёнок страдает. И я собралась от фразы "ребенок страдает" и наконец то спустя почти сутки после начала родов я услышала плачь своего ребенка. Но малыша я так и не увидела. Помню только как провалилась в темноту.
Долго ходила по ней пока не вышла на свет. Я оказалась в какой то белой комнате.
— Рано пришла детка. — раздался за спиной голос бабушки.
Я обернулась, за столом сидела моя Ба. С неизменной сигаретой в руке и чашкой кофе.
— Ба!? Я что умерла? — спросила её усаживаясь на стул рядом с ней на против.
— Рано пришла детка. — повторила Ба и отпив из кружки кофе добавила. — Со мной побудь. Я соскучилась. Ты не пришла ко мне на мой день. — как всегда она была четкой и краткой. Она всегда была такой и меня этому научила. Не мямлить и говорить всегда четко и ясно без сантиментов все что думаешь в секунду.
— Прости родная! Прости… — начала оправдываться я но Ба меня прервала.
— Ничего. Я не в обиде детка. Придете с Анечкой на следующий. Не забудь, кофе и сигареты.
И прежде чем я успела что то спросить она испарилась вместе со столом и стулом, а я уже в секунду оказалась в постели. В знакомой до боли постели. И не успела подумать, а ко мне уже шёл Андрей.
Я видела его словно в моё восемнадцатилетние через окно. Всё в том же белом свитере и черном пальто на котором таяли снежинки и с шикарным букетом алых роз которые он рассыпал мне на ноги. Я не успела и слова сказать.
— Спасибо тебе за Андрюшку. Я его храню. Спасибо… — испаряясь шептал Андрей. Моя первая любовь, мой первый мужчина, тот в честь которого я назвала сына.
И опять всё исчезло и я осталась одна. Казалось прошла всего минута как над головой разразился гром из голоса Глеба.
— Зайцева! Не беси меня!
Белые стены посыпались и я начала падать в бездну но меня выхватила чья то рука.
Я открыла глаза и увидела Глеба.
Хотела сказать ему что своего мужа я буду бесить регулярно но язык прилип к нёбу, а говорить очень хотелось но не получалось и от этого я лишь сильнее пучила глаза. Потом налетели врачи в белых халатах. Что то проверяли, светили в глаза и что то кололи и я опять провалилась в небытие. На этот раз я очутилась в саду. Большой вишневый цветущий сад. Я в пышном белом платье, шла меж цветущих деревьев, а передо мной пятился Глеб держа меня за руку словно ведя куда то и говорил мне разные комплименты и приятности.
— Родная моя! Любимая моя женщина! Красавица! Умница! Вишенка моя сладкая! Зайка моя! Зайцева! Не беси меня!
Я открыла глаза. Предо мной сидел Глеб и держал меня за руку. Худой и темный волос перешелся с проседью.
— Своего мужа я буду бесить регулярно, а иначе он заскучает и уйдет. — наконец то сказала я то что хотела.
Глава 22
Глеб.
Светлая гостиная, украшена вся разноцветными огоньками. У большого окна стоит украшенная, размашистая, трехметровая сосна в горшке и по весне мы ее высадим в наш сад. В камине потрескивают дрова и сегодня самый счастливый Новый год, а точнее один из самых счастливых новых годов.
А мы сидим с Семеновым у камина и возимся с детьми. Помогаем девчонкам готовить праздничный новогодний ужин, тем что не мешаемся под ногами.
Маленький Андрюшка периодически совершает набеги на елку, в попытке дотянутся до манящих его елочных игрушек. А я не спускаю с рук Глеба. Наверстываю упущенное.
Ольга.
Было так здорово оказаться вновь на любимой кухне. Возиться с готовкой новогодних блюд. Рядом любимая Ленка. Резала морковку на салат и бесперебойно рассказывала мне о моих детях. Обо всем что они ели и пили и как спали и как играли все это время что я была не с ними.
— Ты представляешь? Я ему соску даю, а он ее немного пососет и плюет и плачет.
Привык что с бутылочки то когда сосешь молоко бежит а тут вроде та же соска а молока нет. — смеется Лена. — В общем к соске так и не удалось приучить. — оправдывается.
— Ну и хорошо! Отучать потом не придется. — успокаиваю я свою палочку выручалочку и отправляю в духовку мясо. — Нус! — оглядев кухню и убедившись что все готово и осталось дождаться только мяса. — По бокальчику? — открываю бутылку красного вина и разливаю его по бокалам.
— За тебя Ленка! Спасибо тебе! — она смущенно улыбается и мы чокаемся бокалами.
Глеб.
Уложив детей спать мы сели за праздничный стол. Вкусно ели, пили и болтали о всякой ерунде под фон из новогодних программ по телеку.
— Глеб! — позвала меня Оля откинувшись на стул. — Может нам их в том домике на месяц закрыть? — спросила она глядя улыбаясь на Семенова и Ленку. — А то они так и будут друг другу только глазки строить.
Я посмотрел на них. И действительно Ленка покраснела и опустила смущенно глаза, а Семенов нервно глотнул из стакана воды и подавился. Как то я не заметил во всей этой эйфории что они друг другу не равнодушны.
— А с детьми кто помогать тебе будет? — резонно заметил я. — Нет уж. Пусть эти сами как ни будь разберутся. Без домика.
И они разобрались.
Уже на 9 мая мы собирались не просто как друзья, а уже как две семейные пары. Мы сыграли двойную свадьбу. Оля и Лена были обе в белых пышных платьях. Обе такие разные, но словно одно целое. Лена была словно нежное, белое цветение вишни, а Оля как сама спелая вишня, яркая и дерзкая.
А летом собравшись на пикник мы с Семеновым одновременно узнали что станем папами. Оля родила нашу дочку Анечку за день до своего дня рождения, а Семенов с Леной стали родителями всего лишь через неделю после нас.
И не смотря на то что мы уже были с Олей многодетной семьей, она так и осталась для меня не покорной Дикой Вишней, став лишь слегка слаще.