Таким образом, она уже наполовину была подготовлена к предстоящему разговору с Айсом, когда он осторожно постучал в дверь ее комнаты.
— Можно войти?
— Неужели ты еще разрешения не разучился спрашивать? — проклятый язык опередил даже мысли. Сонька тут же исправилась: — Входи, входи, не заперто!
— Сидишь вот тут сиднем, а люди, между прочим, в это время великие дела творят! — он уже отошел от шока первой встречи — захотелось попикироваться.
— Вижу! — съязвила в ответ Сонька. — Ты, по всей вероятности, ведешь раскопки пирамиды Хеопса. Рассказал бы лучше о море что-нибудь, чем политинформацию читать! Ни разу за всю свою сознательную жизнь не полежала на морском пляже! — подосадовала она.
— Да ты что? — ужаснулся Айс. — Живете между двумя морями, и ни на одном не удосужилась побывать? А вообще, — сколько той жизни твоей — побываешь еще, и не раз. Да, кстати, я на днях в Сочи собираюсь, можешь прошвырнуться со мной, если желаешь, — бросил он как можно более небрежно, вроде речь шла о небольшой прогулке на яхте. Эффект не замедлил сказаться.
— Ой, Айс, миленький, — Сонька заерзала на стуле, поражая его своей непосредственностью, — возьми меня с собой, а? А то меня здесь один долбодуй так уже достал… — поняв, что проболталась, прикусила язык.
— Ну-ка, ну-ка, — придвинулся он ближе, — расскажи подробнее об этом донжуане! Это серьезнее, чем ты думаешь! — предупредил он ее возражения.
Сонька вздохнула и выложила Айсу вчерашние угрозы Эдика Казаряна.
— Ну вот, теперь все становится на свои места! — облегченно вздохнул он.
— Расскажи теперь о море! — потребовала Сонька и уточнила: — О Черном.
— О нем надо рассказывать в стихах, — вздохнул Айс. — Ну, слушай:
… Я стою за оградой мола. Моря, солнца вокруг — завались! А на пляже — свои «приколы», А на пляже — чужая жизнь… Всех мастей — как у Ноя в лодке: Тот напишет о нем стихи, Та — копченая, как селедка, Кто-то прибыл, чтоб смыть грехи… Здесь жара — как в мартене-печке, А бумажники — как мешки, Здесь доверчивые сердечки Разбиваются на куски. Казино, мотоциклы, чайки, Разноцветье купальных тел, «N0», «YES» на девичьих майках… Все для тех, кто сейчас не у дел. Здесь любовь — мимолетным горем: Отлюбил, а с собой не увез. Знать, не зря говорят, что море Состоит из прощальных слез. Проклинают, смеются, плачут И бегут… Чтоб вернуться — в стих, Чтобы снова поймать Удачу На недельку, на час, на миг… Возвращаюсь и я. И, знаешь (Только ты не прими за лесть), Я все больше в тебя влюбляюсь, Принимая таким, как есть! Пусть — с любовью, и даже — с горем, Но — монеткой блеснет со дна: — Если б не было в жизни моря, Как была б наша жизнь пресна!— Неужели там так хорошо? — вопросительно расширились серебристые глаза.
— Еще лучше, чем ты себе представляешь! — заверил Соньку Айс. — А теперь извини, мне нужно утрясти наше настоящее и подготовить будущее.
Глава 12
Всем смертям назло. «Заря»
— Так что ты там говорил насчет довеска к майорской форме? — спросил Айс у Камо, которого нашел вновь у сарайчика в углу двора.
— Ой, джан, извини, совсем запамятовал! Да и Сонька мозги закапала. Вот, держи! — он достал из-под верстака три пластмассовых кругляша и передал их Айсу. — Как думаешь, вещи стоящие?
Айс пригляделся к «гранатам» и свистнул в изумлении.
— Ты знаешь, Камо, чем дольше я нахожусь в вашей стране, тем больше поражаюсь обилию засекреченного оружия, которым вас кто-то так усердно снабжает! Это же знаменитое, пока еще не имеющее аналогов в мире устройство «Заря». Похожее внешне на легендарную «лимонку», оно, тем не менее, не дает смертоносных осколков при взрыве, зато буквально ослепляет ярчайшей вспышкой, а грохоту от нее — будто от разрыва гаубичного снаряда. Так что представь себя на месте какой-нибудь группы террористов, которым под ноги шандарахнули эту штуку, и ты в полной мере оценишь ее! В общем — классная вещь!
— Ну и пользуйся на здоровье! — Камо широко развел руки. — А сейчас пошли ужинать — и на боковую…
— Как это — на боковую? — возмутился Айс. — Тебе и твоей семье грозит опасность…
— Так она же только завтра начнет грозить, — флегматично пожал плечами Камо. — На всякий случай, у нас гранатки эти есть, да и ты вон… — восхищенно похлопал он по крутому плечу Айса.