Отец говорил медленно и обдуманно, тщательно подбирая слова. «Но Председатель Мао всегда был таким великодушным, — заметила мама. — Он пощадил даже Пу И. Почему же он не может пощадить собственных товарищей по оружию, которые бок о бок сражались с ним за новый Китай? Почему он к ним так беспощаден?»
Отец ответил спокойно, но убежденно: «Кем был Пу И? Военным преступником, которого не поддерживал народ. Он ничего не мог сделать. Но...» Он погрузился в красноречивое молчание. Мама поняла его: Мао не потерпит никакого вызова. Потом она спросила: «Но почему все мы, ведь мы, в конце концов, только выполняем приказы? Зачем обвинять всех этих невинных людей? Зачем столько разрушений, столько страданий?»
Отец предположил: «Возможно, Председатель Мао думает, что достигнет своей цели, лишь перевернув все вверх дном. Он всегда действовал основательно — и никогда не боялся человеческих жертв».
После напряженной паузы отец продолжил: «Это не революция, как бы ни понимать этот термин. Гарантировать личную власть такой ценой для страны и народа — неправильно. Даже преступно».
Мама почувствовала надвигающееся несчастье. После подобных рассуждений ее муж начинал действовать. Как она и ожидала, он заявил: «Я собираюсь написать письмо Председателю Мао».
Мама уронила голову на руки. «Какой в этом смысл? — вырвалось у нее. — Неужели ты воображаешь, что Председатель Мао послушает тебя? Почему ты хочешь погубить себя — ни за что? Не надейся, что на этот раз я повезу письмо в Пекин!»
Отец наклонился и поцеловал ее. «Я не собирался просить тебя отвезти письмо. Я отправлю его по почте». Потом он поднял ее голову и заглянул ей в глаза. С отчаянием в голосе он произнес: «Что еще я могу сделать? Какой у меня выбор? Я должен высказаться. Вдруг это поможет. Я должен поступить так хотя бы ради собственной совести».
«Разве твоя совесть — самое важное? — спросила мама. — Важнее твоих детей? Хочешь, чтобы они стали «черными»?»
Воцарилось долгое молчание. Затем отец неуверенно сказал: «Наверно, тебе нужно развестись со мной и вырастить детей, как ты считаешь нужным». Они опять замолчали, и она подумала: быть может, он не окончательно решил написать письмо, понимая, что последствия будут самыми катастрофическими.
Проходили дни. В конце февраля над Чэнду низко пролетел самолет и тысячи блестящих листков слетели на землю со свинцового неба. Они содержали текст письма, датированного 17–м февраля и подписанного Центральным Военным Советом, верховным военным органом. Письмо предписывало цзаофаням прекратить насилие. Хотя в письме прямо не критиковалась «культурная революция», его целью явно было остановить ее. Маме показала листовку ее коллега. Родители загорелись надеждой. Возможно, вмешаются заслуженные, уважаемые народом маршалы. В центре Чэнду прошла крупная демонстрация в поддержку призыва военных.
Листовки появились вследствие закулисных пертурбаций в Пекине. В конце января Мао впервые попросил армию поддержать цзаофаней. Большинство военных лидеров — за исключением министра обороны Линь Бяо — пришли в ярость. 14 и 16 февраля они провели с политическими руководителями два долгих совещания. Сам Мао, как и его заместитель Линь Бяо, остались в стороне. Председательствовал Чжоу Эньлай. Маршалы, командиры коммунистической армии, ветераны Великого похода, герои революции, объединили свои силы с теми членами Политбюро, кто еще не подвергся чистке. Они осудили «культурную революцию» за преследование невиновных и дестабилизацию страны. Один из вице–премьеров, Тань Чжэньлинь, гневно заявил: «Я следовал за Председателем Мао всю жизнь. Больше я за ним не следую!» Сразу после этих встреч маршалы стали предпринимать шаги для остановки насилия. Так как в Сычуани беспорядки достигли особенно высокого уровня, письмо от 17 февраля было написано специально для нее.
Чжоу Эньлай отказался присоединиться к большинству и остался на стороне Мао. Культ личности наделил Мао дьявольской властью. Возмездие постигло оппозицию очень скоро. Мао организовал нападение толпы на отступников среди членов Политбюро и армейских командующих, устроил домашние налеты и жестокие «митинги борьбы». Когда Мао велел наказать маршалов, армия пальцем не пошевелила, чтобы их поддержать.
Эта робкая попытка оказать сопротивление Мао и его «культурной революции» получила название «февральского враждебного течения». Режим выпустил отредактированный отчет о событиях, чтобы усугубить насилие против «попутчиков капитализма».