И мама осталась. Но ей хотелось действовать. Она обратилась к Юй–у, единственному известному ей в городе коммунисту. Юй–у не знал Ляна и других ее связных. Они принадлежали к разным нелегальным сетям, работавшим совершенно независимо друг от друга, так что попав в тюрьму и не вынеся пыток они могли назвать лишь ограниченное число имен.
Цзиньчжоу был важнейшим центром снабжения и распределения для всех армий Гоминьдана на северо–востоке. В нем насчитывалось более полумиллиона солдат, растянутых вдоль уязвимых железнодорожных путей и сконцентрированных в нескольких становящихся все меньше районах вокруг основных городов. К лету 1948 года в Цзиньчжоу размещались двухсоттысячные гоминьдановские войска под руководством нескольких командующих. Чан Кайши не ладил со многими в генеральской верхушке и тасовал посты, что деморализовало солдат. Работа разных подразделений была плохо скоординирована, между ними царило недоверие. Многие стратеги, включая высокопоставленных американских советников, считали, что Чан Кайши следует уйти из Маньчжурии. Ключевым пунктом для любого отступления, «добровольного» или под давлением необходимости, морем или железной дорогой, был Цзиньчжоу. Город находился всего в полутораста километрах от Великой стены, совсем рядом с собственно китайской территорией, где Гоминьдан, казалось, более или менее держал ситуацию под контролем. Город был хорошо укреплен с моря — порт Хулудао располагался всего в пятидесяти километрах к югу и соединялся с городом довольно надежной железной дорогой.
Весной 1948 года Гоминьдан приступил к строительству новой системы оборонительных сооружений, из цементных блоков со стальной арматурой вокруг Цзиньчжоу. Коммунисты, думали они, не могут выдвинуть против них ни танки, ни сколько–нибудь значительную артиллерию, нет у них и опыта штурма массивных укреплений. Идея состояла в том, чтобы окружить город самодостаточными крепостями, каждая из которых могла функционировать независимо даже в случае блокады. Крепости должны были соединяться окопами в два метра шириной и глубиной, полностью обтянутыми колючей проволокой. Главнокомандующий Маньчжурии, генерал Вэй Лихуан, прибыл с инспекцией и объявил систему неуязвимой.
Но проект так и не был завершен, отчасти из–за нехватки материалов и дурного планирования, но прежде всего из–за коррупции. Руководитель работ воровал стройматериалы и сбывал их на черном рынке. Рабочим платили так мало, что не хватало на еду. К сентябрю, когда коммунисты стали стягивать войска вокруг города, укрепления были закончены лишь на треть, да и та представляла собой небольшие, разрозненные цементные форты. Остальное в спешке соорудили из глиняных обломков старой городской стены.
Коммунистам, собиравшим гигантские силы численностью более четверти миллиона человек для решающего сражения, было жизненно важно знать устройство этой системы и расположение гоминьдановских войск. Главнокомандующий всеми коммунистическими армиями Чжу Дэ телеграфировал местному командующему: «Нужно взять Цзиньчжоу... и весь Китай в наших руках». Группе Юй–у было дано поручение предоставить последнюю информацию перед окончательным наступлением. Он отчаянно нуждался в людях, и когда мама предложила свои услуги, и он, и его начальство очень обрадовались.
Коммунисты прислали в город несколько переодетых офицеров–разведчиков, но мужчина, в одиночестве бродивший по окраинам, немедленно пробудил бы подозрения.
Влюбленная парочка смотрелась гораздо естественнее. При Гоминьдане юноши и девушки уже могли появляться вместе на людях. Мама была идеальной «подругой» для мужчин–разведчиков.
Юй–у велел ей в определенное время прийти в определенное место. Она должна была надеть бледно–голубое платье и приколоть к волосам красный шелковый цветок. Коммунист должен был держать гоминьдановскую «Центральную ежедневную газету», свернутую треугольником, и вытереть пот сначала с левой, потом с правой стороны лица.
В назначенный день мама вошла в маленькую кумирню, стоявшую за пределами северной городской стены, но внутри укреплений. К ней подошел мужчина с газетой треугольником и произвел условленные движения. Мама три раза потрепала его правой рукой по правой щеке, он три раза потрепал ее левой рукой по левой щеке. Мама взяла его под руку, и они пошли.
Мама по–настоящему не понимала, что он делает, но ни о чем не спрашивала. Большую часть времени они шли молча, заговаривая только, когда кто–нибудь попадался навстречу. Операция прошла гладко.
Были и другие прогулки — по окраинам города и на железную дорогу, жизненно важную транспортную артерию.