Он мгновенным движением резанул по моему горлу, но «рукоделие» Робби и здесь отразило его клинок, и тогда он дернул лезвие вверх, так что острие прорезало мне щеку от подбородка до уха.
Я не намеревался бороться с ним. Просто не мог. И как кто-либо может противостоять человеку, вооруженному таким ножом, не имея ничего, кроме кулаков?
Он собирался убить меня. Я видел это по его лицу. Он собирался запачкать кровью свою элегантную одежду. Какие глупые мысли приходят в голову в миг смертельной опасности! Он уже понял, что от шеи до пояса я одет в защитный жилет, поэтому стал метить в более уязвимые точки и несколько раз вонзил свое ужасное треугольное лезвие в мою левую руку, которой я защищал глаза, в то же время безуспешно пытаясь обойти его и обхватить его глотку правой рукой.
Я пробовал обхитрить его. Мы сделали круг по спальне. Он все время старался держаться между мной и дверью, пока он будет убивать меня.
Повсюду были красные пятна; по моей левой руке бежал алый ручей. Я во всю глотку воззвал о помощи к своему проклятому телохранителю, но ничего не случилось. Я попросту начал думать, что, когда Родди наконец получит то, что ему причитается, мне уже будет все равно.
Я сдернул с кровати покрывало и набросил на него; по счастливой случайности оно накрыло его правую руку. Я прыгнул и обернул покрывало вокруг него, стараясь как можно туже примотать руку с ножом к телу. Потом я подставил ногу и толкнул Родди, уронив его навзничь, и упал вместе с ним, еще сильнее заматывая его в покрывало. В конце концов он стал похож на куколку бабочки, а я лежал поверх него, истекая кровью, а он пытался сбросить меня.
Я не знаю, что бы случилось в конечном итоге, но в этот миг наконец появился мой телохранитель.
Он возник в дверях спальни и вопросительно произнес:
– Мистер Лайон?
Я не мог ответить ему ничего разумного. Я сказал:
– Приведите кого-нибудь.
Вряд ли такая речь была достойна героя типа Нэша Рурка.
Как бы то ни было, «черный пояс» понял меня буквально. Я смутно слышал, как он говорит с кем-то по телефону в гостиной, и вскоре мой номер наполнился народом. Монкрифф, сам Нэш, здоровенные мужики из кухонного персонала «Бедфорд Лодж», усевшиеся на дергающееся покрывало, и наконец люди, сказавшие, что они полицейские, врачи и все такое.
Я извинился перед администратором отеля за кровь.
– О да, конечно, мы все понимаем, – ответствовал он.
– Где вы были, черт побери? – спросил я своего телохранителя. – Разве вы не видели, что моя дверь закрыта?
– Видел, мистер Лайон.
– Тогда почему?..
– Но, мистер Лайон, – сказал он с обезоруживающей уверенностью в собственной правоте, – иногда я должен ходить в туалет.
ГЛАВА 17
Рано утром в четверг я сидел на обдуваемой ветром дюне на Хэпписбургском побережье и ждал, когда взойдет солнце.
О'Хара, в панике вернувшийся из Лос-Анджелеса, сидел рядом со мной, дрожа. Уже около сорока человек, обеспечивающих съемки, прибыли сюда и разошлись по своим участкам, их машины были припаркованы за дюнами. Влажная полоса твердого песка была чиста и не затронута кончающимся приливом. Монкрифф работал с камерами, прожекторами и стрелой для выносной камеры, установленной на чудовищного вида оранжевой уборочной машине, которая при необходимости могла бы сдвинуть даже севшее на мель судно.
Далеко слева ждал Зигги, а с ним норвежские дикие лошади. На полпути между нами и ими Эд распоряжался второй камерой, которая должна была взять вид сбоку.
Мы провели репетицию во время отлива вчера вечером и знали, что утрамбованный приливом песок после этого как раз подходит нам. Зигги был уверен, Монкрифф был уверен, О'Хара был уверен, я беспокоился.
Нам нужен был ясный рассвет. Мы могли бы создать впечатление такового, взяв блистательные кадры рассветного неба, снятые на прошлой неделе, мы могли направить прожекторы так, чтобы получить блеск в глазах лошадей, но чтобы создать задуманный мною эффект, нам нужны были удачи и настоящее солнце.
Я размышлял над событиями последних дней. В кембриджской больнице нашелся специалист по микрохирургии, сшивший разрез на моем лице сотней тонких черных стежков, так что теперь казалось, будто на моей щеке от подбородка до виска растянулась многоножка; но хирург клялся, что шрам будет почти незаметен. Раны на моей левой руке доставили ему и мне гораздо больше неприятных минут, но их, по крайней мере, можно было скрыть. Он предполагал, что за неделю все заживет.
Робби Джилл навестил меня в больнице рано утром во вторник, но быстро уехал, забрав с собой жилет из дельта-гипса, прошлым вечером повергший в замешательство дежурный персонал. Он не объяснил им, почему я носил этот жилет. «Эксперимент с пористым материалом – интересно». Он также поведал мне, что сказал своему коллеге из полиции, что Доротея теперь может узнать напавшего на нее, а поскольку было мало вероятно, что в Ньюмаркете могут действовать два маньяка с ножами, то почему бы не показать ей фото?
Весь вторник после обеда я беседовал с полицейскими, но к тому времени (в ночь с понедельника на вторник) я уже решил, что говорить им, а о чем умолчать.
Позже я слышал, что они уже обыскали коттедж Родди Висборо в Лестершире и обнаружили, что он буквально набит спрятанными в укромных уголках необычного вида ножами. Они спросили, почему я полагал, что Родди нападет на меня.
– Он хотел остановить съемки фильма. Он верит, что фильм повредит репутации его семьи.
Они думали, что это недостаточная причина для преднамеренного убийства, и, вздохнув при мысли о непостижимости мира, я согласился с ними. Известна ли мне какая-либо другая причина? Увы, нет.
Я был уверен, что Родди Висборо не сообщит им другой причины. Родди Висборо не скажет: «Я боялся, что Томас Лайон обнаружит, что я участвовал в инсценированном повешении моей тетушки, предназначенном скрыть сексуальную оргию».
Родди, известному участнику показательных скачек, было что терять. Родди, Пол и Ридли, несомненно, были ошеломлены, когда похороненное ими преступление вновь начало всплывать из прошлого. Они пытались запугать меня: сперва угрозами, а когда угрозы не подействовали – решительными действиями.
Ножами.
Полиция спрашивала, знаю ли я, что отпечатки пальцев мистера Висборо были найдены повсюду в доме миссис Паннир наряду с моими собственными? Как странно! Я сказал, что никогда не видел мистера Висборо в указанном доме.
Тогда они сообщили мне, что сегодня утром взяли показания у миссис Паннир, и она по сделанному полицией фотоснимку идентифицировала мистера Висборо как человека, который напал на нее.
«Потрясающе», – сказал я.
Они спросили, знаю ли я, почему мистер Висборо напал на миссис Паннир? Нет, я не знаю.
Какая связь может быть между ею и мной?
«Я часто читал газеты для ее слепого брата, – ответил я. – Он умер от рака…
Они это знали.
Они строили догадки, имел ли найденный мною на Хите нож, ныне находящийся в распоряжении полиции, какое-либо отношение к тому, что случилось со мной.
«Мы все уверены, что нападавший намеревался прекратить съемки, – сказал я. – Это все».
Я также был уверен, хотя и не сказал этого, что именно Родди дал Ридли армейский нож и велел ему запугать Нэша, а через него – всех нас.
Я был уверен, что Родди заставил Пола вместе с ним обыскать дом Доротеи, оба они искали какие-либо разоблачающие записи касательно смерти Сони, которые мог оставить Валентин.
Родди был самым сильным из них троих и был больше всех напуган.
Получив от Люси шифр моего сейфа, Ридли немедленно сообщил его Родди и сказал ему, что я знаю слишком много.