Продолжаю шокировать присутствующих следующей песней, которую давно избегаю и предпочитаю переключать, когда нечаянно слышу по радио. Глядя на страшное лицо врага, в какой-то момент понимаю, что оно меркнет, а на его месте появляются очертания совершенно другого человека, который открывает рот и пылко подпевает мне слово в слово. Мы оба не отводим взглядов, боясь порвать неожиданную чудесную связь. Зовем через нее друг друга. Рвемся. Кричим, молимся, просим, тянемся.
Я кричу шепотом от всего истекающего кровью сердца, а он кричит в ответ. Пылко, надсадно, так что вены вздуваются на его шее и около висков.
Мир стирается в ничтожную пыль, и я слышу удивительные звуки, издаваемые послушной гитарой, надрывные удары пальцев по струнам и мужской голос, поющий всегда лишь для меня одной.
Вот и любовь - камни пустыни!
Вот и любовь - лапы пустые!
Вот и ура, вот и достали!
На бампера, в дальние дали.
Вот и момент: раз и забыли!
И хеппи-энд в следующем фильме.
Кажется, он с нашим участием!
Он с той другой половины, кажется, что пальцами можно прикоснуться к его лицу, но это сладкий мираж. Ведь ОН живет лишь в моей сумасшедшей голове!!!
Я вижу, как гуляем под дождем, носимся по парку, купаемся под проливным дождем. Редкие прохожие с зонтом в руках озабоченно смотрят на нас, а мы не обращаем ни на кого внимания, потому что слишком заняты друг другом. На полном ходу неожиданно врезаемся друг в друга и намертво приклеиваемся в страстном объятии. Как голодные набрасываемся с поцелуями, а дождь присоединяется к нам третьим, заливаясь в рот, когда мы пылко сплетаем языки.
Сердце бьет в грудь и желудок, а горло сводит болезненным спазмом. Мне настолько больно, что трудно дышать. С ресниц скатывается по одной жалкой слезинке, что с удивлением замечаю, стирая со щек неожиданную прозрачную жидкость. Какая удивительная реакция.
Собственный голос дрожит, когда спешу закончить указания для своих потенциальных убийц:
- На моих похоронах никаких соплей и слез! Полный отрыв башки!
Запрокидываю голову и надсадно смеюсь, скрывая, как на самом деле щиплет веки.
- Да, ты ах*ел, что ли? - наконец, парень выбирается из моих гипнотических силков и взрывается. - Стебешься, бессмертный!?
И меня снова долбят...
Занятая мыслями я почти не чувствую новую серию ударов, а вскоре чувствую, что парни прекращают бить. Напротив отходят от меня, как от прокаженной, создавая между нами расстояние.
Не сразу, но осознаю, по какой причине дается очередная передышка. Испугались. Здесь оказываются свидетели безжалостного избиения и нарушения устава.
В свете кровавого огня, пылающего в камине, стоят две фигуры, которые, видимо, все это время располагались далеко от нас. За высокими спинками величественных кресел их было не разглядеть, к тому же гости вели себя крайне тихо, что исключало возможность определить их местоположение. Присмотревшись, понимаю почему те вели себя тихо, несмотря на драку в ресторане. На столе - шахматная доска. Во время игры мужчины полностью погрузились в мысли и не произнесли ни одного слова и не смотрели по сторонам, а сейчас, похоже, партия закончена, поэтому их внимание переместилось на окружающие вещи.
- Подождите, я поверну кресло, а то мне не видно веселья!
Один из гостей разворачивает кресло спинкой к камину, а передом к нам. Немедленно опускается в него и властно кладет руки на подлокотники. Как будто сошел с картины, описывающей средневекового монарха. Не сложно представить, как его пальцы, унизанные драгоценными перстнями, стучат по подлокотникам, а королевская мантия спадает с трона и ложится на пол, где, склонив чело, стоят на коленях верные подданные.
Я не вижу лица мужчины, но сердце взволновано ускоряет бег, а в животе приятно сжимается от радости. Как же страшно вслух произнести догадку:
- ААА...Алек!?
Я готова умирать под колесами мотоцикла снова, снова и снова, лишь бы это оказалось правдой.
Аффект
Сквозь легкий полумрак, царящий в ресторане, жадно впитываю мужской силуэт. Отчаянно до дрожи в теле желаю разгадать в жестах или в повороте головы что-то знакомое. Например, привычку потирать подбородок пальцами, когда задумывается, или теребить мочку уха при сильной обеспокоенности. От сильной надежды трепещу всем телом: сердце ускоряется, а дыхание напротив замедляется. От сладкой эйфории губы непроизвольно растягиваются в широкой, счастливой улыбке. Замираю. Смотрю на мужчину. Ни дышу, ни моргаю, ни двигаюсь, страшась спугнуть мираж.
Если на "троне" Алек, то просто сдохну от счастья...