– Эй, – окликает ее Риз, и она подпрыгивает, испуганно уставившись на нас широко распахнутыми глазами.
– Девочки? Что происходит?
Риз объясняет. Странный звук, медведь на территории школы. Она не упоминает Линдси и то, что ружейная смена заснула на посту. Это уже не имеет значения.
Директриса открывает и закрывает рот – на языке виднеется свежая язва – и наконец прокашливается.
– Как он попал на территорию школы?
Это я, снова я своими руками разрушаю школу. Риз злится, и я знаю, что она думает об этом – о том, чтобы рассказать директрисе о моем участии. Я не стану ничего отрицать – я этого заслуживаю. Но она качает головой.
– Мы не знаем.
– Понятно, – говорит директриса скорее себе, чем нам. – Понятно, понятно.
Она смотрит на меня, на Риз, а потом скрывается в своем кабинете.
– Вот срань, – говорит Риз. – И что теперь?
Глава 20
Мы будим остальных. Здание школы долго не продержится: рано или поздно медведь найдет путь внутрь. Слишком много дверей, да еще окна в столовой, высокие, до потолка, но мы по крайней мере можем ненадолго побыть в безопасности.
Мы с Кэт поднимаемся наверх и проходим по коридору, стучась во все двери подряд и расталкивая младших. Мы будим Джулию и Карсон, и они без лишних вопросов начинают собирать остальных в группы и направлять их на первый этаж. Зажигаются свечи, и девочки, сонные и хмурые, спускаются в вестибюль.
Уэлч больше нет, и кто-то должен взять на себя руководство. Не Риз, а кто-то, кого не боятся младшие. Кто-то вроде Тейлор.
Я не уверена, какая из спален принадлежит ей, но знаю, что несколько ее одноклассниц ночуют в конце коридора, отделенные от остальных парой пустых комнат. В одной раньше жили Эмили и Кристин, в другой – Мэри. Я прохожу мимо, стараясь не обращать внимания на нарастающий в вестибюле гвалт.
И вот наконец, за несколько дверей до комнаты Моны, я слышу шорох и вижу свет в щель у порога. Я стучу, отступаю на шаг, и дверь рывком распахивает взъерошенная Тейлор, на ходу натягивая футболку. По ее груди вьется узловатая мышца толщиной с большой палец, которая рассекает все тело и уходит под джинсы. Она бледно-голубая, извилистая и пульсирует, как живая.
– Насмотрелась? – рявкает Тейлор.
Я быстро отворачиваюсь. Это что, какая-то вена?
– Прости, я не хотела…
– Что случилось?
Я прочищаю горло.
– Ну… ты нужна нам в вестибюле.
Я рассказываю ей про забор и медведя, и она бледнеет на глазах.
– Где директриса?
– Она пошла к себе в кабинет, но я…
Она оттесняет меня широким плечом и устремляется в вестибюль. Я семеню за ней, чувствуя, как меня отпускает напряжение. Если с нами Тейлор, мы справимся. Она знает, что делать.
Мы спускаемся по лестнице, обгоняя замешкавшихся девочек, которые спешат присоединиться к остальным. Я ловлю взгляд Риз – при виде проталкивающейся через толпу Тейлор по ее лицу проносится облегчение. Но наша радость преждевременна. Вслед за директрисой Тейлор игнорирует собравшихся и устремляется к ее кабинету.
Ко мне подходит Кэт.
– Ничего, справимся сами.
Первым делом мы решаем укрепить парадные двери. Клэр и Эли отправляются с группой девочек в классные комнаты за уцелевшими столами и стульями – всем, из чего можно построить баррикаду. Джулия и Карсон идут в кухню за инструментами, которыми можно открутить привинченные к полу обеденные столы. Даже Лэндри берется помочь и в сопровождении нескольких младших девочек поднимается в спальни, чтобы оторвать от кроватей лестницы.
А я… Я будто приросла к полу посреди вестибюля. Полтора года мы были в условной, но все-таки безопасности. У нас были забор и регулярные поставки. Уэлч и директриса объединяли нас. Полтора года – а я разрушила все за одну неделю.
Сара и Лорен подтаскивают к дверям диваны. Я вижу неподалеку Кэт, которая без Линдси выглядит совершенно потерянной; в столовой Джулия сражается с винтами у ножек длинных столов. Я иду в сторону столовой, но не успеваю сделать и нескольких шагов, как в глубине коридора распахивается дверь, и из кабинета в сопровождении Тейлор вылетает директриса.
Она выглядит лучше, чем тогда у ворот. Одежда приглажена – складки ровные и свежие, как будто у нее в кабинете спрятан утюг; седые волосы уложены в строгий пучок.
– Все встаем, – говорит она и дважды хлопает в ладоши. – Встаем!