Пассажиры проснулись и позавтракали. Корри с Куайдом прогуливались по палубе. Некто мистер Труффо развлекался тем, что стрелял чаек из многозарядного ружья. Берега реки отзывались эхом на звуки выстрелов. Корри молча порадовалась, что его пальба была хоть и громкой, но безуспешной.
Четыре долгих дня прошли среди нагромождения прибрежных скал, отвесных берегов, речных перекатов и клубов черного дыма, вырывающихся из пароходной трубы. Река не была одинаковой, с каждым поворотом русла менялся ее облик. Хуталинга, Большой Салман, Малый Салмон, пороги Пятерня, которые больше всего напоминали сваи разрушенного моста. Течение здесь было головокружительно стремительным, от скорости захватывало дух, и Корри в ужасе хваталась за руку Куайда.
Пройдя пороги, они стали проплывать мимо небольших островков, высокие песчаные берега которых были сплошь покрыты черными точками ласточкиных гнезд. Корри показалось, что на берегах островков у самой воды лежит снег, но Куайд объяснил, что это напластования вулканического пепла. Корри содрогнулась. Какая дикая земля! Даже эти тихие, безмятежные острова появились на свет в результате действия страшной разрушительной стихии, в сопровождении взрывов, грохота, рева.
Потом они плыли через Врата Ада – узкий тоннель, который сама река пробила в скале в поисках русла. Сразу за ним находился форт Селкирк, дальше на много миль тянулась стена высоких скал, которая эхом отражала рокот пароходного двигателя. И снова перекаты, отмели, острова. Множество рек – Стюарт, Белая, Индейская – впадали в Юкон, затопляя и размывая его берега, так что деревья уходили под воду по самые верхушки, а течение становилось песочного цвета.
В два часа пополудни на пятый день пути они добрались до Доусона. Доусон Сити вытянулся по излучине реки и был похож на экзотический восточный порт. Вдоль его береговой линии вплотную друг к другу в несколько рядов были пришвартованы лодки, многие с натянутым поверху брезентом, и Корри в изумлении заметила, что в них жили люди. Доусон, на взгляд Корри, соединил в себе черты всех палаточных стоянок и речных городков, мимо которых они проплывали. Так же повсюду суетился народ. Люди прогуливались по берегу, таскали с места на место свои пожитки, слонялись без дела по улицам, пили виски в кабаках. Корри поразило великое множество собак, которые охраняли груды провианта, спали, дрались и чуть что поднимали такой оглушительный лай и визг, что впору было затыкать уши.
Куайд улыбнулся и сказал:
– Ну вот, мы и добрались до конца твоего многотрудного пути. Бьюсь об заклад, твой Эвери где-нибудь здесь. Я надеюсь, ты довольна, Корри.
– Да… Да, конечно.
От волнения Корри с трудом могла говорить. Она чувствовала, что ею снова овладевает отчаяние, как и тогда, по прибытии в Дайю. Доусон казался таким огромным, хаотичным, что Корри растерялась. Что она здесь будет делать? Где будет жить? Как ей теперь искать Эвери? Вдруг его здесь нет?
– Сейчас подойдут лихтеры для разгрузки. Когда мы окажемся на берегу, надо будет первым делом подыскать тебе жилье. Если ты остановишься в отеле, то потратишь все свои деньги. Я думаю, мне удастся найти тебе какую-нибудь приличную комнату.
– А как же ты?
К горлу подкатил комок, сердце сжалось от боли. «Куайд… О Боже, Куайд…» Ей хотелось закричать, броситься к нему в объятия, вцепиться в него руками и никуда от себя не отпускать, никогда. Вместо этого она отвернулась от Куайда и смотрела на ставшую уже совсем близкой и отчетливой панораму Доусона, который казался унылым и безрадостным, как и мысли Корри. С парохода была видна часть главной улицы, выходящей на побережье: нескладные дома, выстроенные из бревен и толстых неоструганных досок, многие на сваях, вбитых в прибрежный песок, мрачными силуэтами вырисовывались на фоне крутого юконского берега. Вдоль по улице слонялись компании мужчин; теперь Корри знала, что ничего, кроме грубости, наглости и похотливых взглядов, от них ожидать нельзя.
– Корри, я же обещал помочь тебе найти твоего жениха и намерен довести дело до конца. Я сразу же пойду в заявочную контору и на почту, скорее всего там знают, где его искать. Думается, он должен быть в городе или где-нибудй поблизости. Я узнаю, где находится участок, на который он подал заявку, и помогу тебе отправить ему письмо. На этом моя миссия закончится. У меня есть свои дела на Юконе, Корри. Здесь находится человек, с которым я обязательно должен встретиться. Когда мы делали пересадку у каньона Майлс, хозяин закусочной сказал мне, что его там видели за день до нашего приезда. Он переправлял вверх по реке большой груз оборудования для рытья шурфов и скважин. Я хочу взять у него интервью.
– Ты хочешь сказать, что не останешься здесь со мной, пока приедет Эвери?
– Нет, я не могу, Корри.
– Но ты же обещал! Я заплачу тебе, хорошо заплачу, если ты останешься.
– Меня не интересуют твои деньги. Я не возьму с тебя ни цента, Корри. Я просто оказал тебе услугу. С тобой все будет в порядке, и я не уеду, пока не буду в этом уверен. Я сниму тебе хорошую комнату. Если все будет так, как хотелось бы, твой жених через несколько дней будет здесь, вы поженитесь, и он сможет заботиться о тебе сам.
– Но ты должен взять деньги! Я не могу позволить тебе не взять их, ведь ты вез меня в такую даль! И потом, мне не нужна твоя благотворительность!
Корри повысила голос почти до крика, на что Куайд отвернулся, и Корри могла видеть только его профиль – крупный нос, строго поджатые губы, тщательно выбритый подбородок.
– Успокойся, Корри. Я достаточно богат. Мне не нужны твои деньги.
Его ответ был резким, почти грубым, и Корри подумала, что Куайд с нетерпением ждет, когда взятые им обязательства по отношению к ней будут выполнены до конца. Она сказала уже спокойнее:
– Если тебе не нужны деньги, зачем же ты вез меня сюда?
Куайд резко обернулся к Корри и взглянул на нее так свирепо, что она в страхе отступила на несколько шагов.
– Какое это имеет значение? Пойдем лучше посмотрим, как будут выгружать наш провиант. Твой драгоценный Эвери будет счастлив, когда увидит все эти мешки с пшеницей и рисом, которые ты привезла с собой.
– Ты ведь ненавидишь Эвери, да? Ты никогда не любил его. Ты всегда относился к нему снисходительно, с превосходством, которое…
– Неважно, как я отношусь к твоему жениху! Я взялся за определенную работу и практически выполнил ее. И не надо на меня так смотреть, Корделия Стюарт. Ты уже не маленькая девочка. Ты приехала сюда по доброй воле, никто тебя не заставлял.
Рука Куайда потянулась к карману с заветной камеей. Взгляд стал холодным и чужим.
Куайд снял ей комнату у вдовы Милли Муссен, владелицы прачечной на окраине города, на Франт-стрит. Ее дом был украшен огромной красочной вывеской «Прачечная М.Муссен, штопка и починка бесплатно. Предсказание судьбы – 1 доллар. Комната по умеренной цене». На заднем дворе были натянуты веревки, на которых висело белье: штаны, носки, шерстяные рубашки. Одна из веревок была полностью завешана фланелевыми пеленками.
Сама Милли оказалась высокой тридцатилетней женщиной, с бледным, обветренным лицом, располневшей фигурой и ласковыми карими глазами. Она встретила их в дверях дома; годовалый карапуз был привязан шерстяным платком и копошился, как в люльке, у ее бедра. Корри заметила, что руки у Милли красные и покрыты цыпками от холодной мыльной воды. Куайд объяснил цель их прихода.
– Да, у меня есть комната. Надеюсь, эта дама не проститутка и не танцовщица из дансинга? Иначе пусть отправляется на Парадиз-стрит. Я не пущу ее.
– Нет, она абсолютно порядочная девушка. Она поживет у вас, пока в город не вернется ее жених и они не поженятся. К тому же вам не придется беспокоиться о своевременной оплате. Денег у нее достаточно.
– Ну что ж, хорошо.
Милли окинула взглядом меховую накидку, которую Корри специально надела поверх свободной голубой юбки, отороченной снизу воланами и кружевами.