Потому что просто больше не могла терпеть и наконец-то завыла в голос, катаясь по полу, совершенно теряя разум, не в силах больше бороться с собой, с инстинктами и зверем внутри. Мне нужна помощь.
Глава 23
Маркус Джефферсон
- Марк, может хватит? – Арт стоял у дальней стены зала и наблюдал за тем, как я остервенело раз за разом швыряю баскетбольный мяч в корзину.
- Хватит или нет, мне решать, - огрызнулся, снова вбивая свой временный снаряд в пол. Бесило. Меня все бесило, хотелось с кем-нибудь подраться, пустить кому-нибудь кровь. Прошла почти неделя с того момента, как Макклин забрал Крис, как она решила остаться у него, выбрала его! Черт!
Я не проигрываю, я никогда не проигрывал. Я просто не был рожден для проигрыша. А тут мне надавали по носу, как сопливому щенку! Поднасрал собственный отец! И я все еще не мог до конца осознать то, что чувствую к Головастику.
- Кристин плохо…
- Заткнись! – рыкнул, делая очередной бросок. Мяч врезался в корзину с такой силой, что затрещало защитное стекло.
Проблема была в том, что мне тоже было хреново. И только в одном я уверен точно, я не собираюсь спускать в канализацию двадцать с лишним лет нашей дружбы из-за того, что отцу вздумалось поиграть в Бога, из-за того, что не смог вовремя остановиться… Вот уж нет. Совсем нет. Правда, надо теперь найти слова, способ… поговорить с Кристин спокойно, постараться удержать себя в руках. Я общался с Реми о возможностях омег. Я очень долго общался с напыщенным французиком три дня назад, пытаясь выяснить, насколько все дерьмово. Оказалось, что даже простой телефонный разговор, голос Кристин, способен оказывать влияние, если она это не контролирует. А по всему выходит, что не контролирует совершенно. Так себе новости. Интонация, тембр, слова – все имеет силу, даже ее вдохи и выдохи. Головастик – очень сильная омега. А я очень большой кретин.
- Ты не хочешь…
- Не хочу, - снова перебил я Колдера. – Единственное, чего я сейчас хочу, набить кому-нибудь морду. И это не просто оборот речи. Мне надо спустить пар.
- Ну так набей морду мне, - усмехнулся Арт, делая шаг ко мне. А я так и застыл с мячом в занесенной для броска руке.
- Не искушай, - покачал головой.
- Почему? – Колдер еще приблизился.
- Потому что я ведь размажу тебя. Размажу и не замечу.
- Можешь, конечно, попробовать. А вообще ты придурок, Джефферсон, и поверь, мне хочется набить тебе морду не меньше.
- Что…
- Сегодня должен приехать волк из совета. Сегодня, вполне возможно, последний день, когда ты видишь и разговариваешь с Эмили Бартон.
- Эмили никуда не едет, - усмехнулся я.
- Марк…
- Ее никто не отпустит, кто бы ни приперся из совета. У Бартон на носу новолуние.
- С чего ты взял? – Арт выглядел неподдельно озадаченным.
- Ты разве не чувствуешь? – удивился в свою очередь. – Ты потерял нюх?
- С моим нюхом все в порядке, - дернул Колдер головой. – Запах Эм не изменился.
Слова друга заставили дернуться, рука дрогнула, и мяч улетел куда-то в сторону трибун, отскочил от первого ряда и откатился к двери.
- Колдер, серьезно…
- Джефферсон, серьезно, - передразнил меня оборотень, обрывая на полуслове. В глазах плескалось раздражение и упрямство. – Ты вообще давно видел Эм? Разговаривал с ней?
- Я…
- Ты! Ты, мать твою, будущий альфа, Марк. И ни черта не знаешь, что творится в твоей стае. Эмили останется до родов Анны, «заучка», - скривился Колдер, подходя ко мне почти вплотную, - пакует чемоданы. Почти все упаковано, на самом деле. Аллен не давит на нее только из-за Анны, но поверь…
- Так чего ты хочешь от меня?! – прорычал, дернув головой, всматриваясь в напряженного волка напротив. В странную кровавую темноту его взгляда. Артур был очень зол.
- Хочу, чтобы ты прекратил наматывать сопли на кулак и вмешался! Хочу, чтобы остановил Эм. Ты уже просрал Головастика, не просри теперь…
Я зарычал в этот раз, не сдерживаясь, двинул Артуру в челюсть, другой рукой заехал куда-то вбок, под ребра. Плевать, на самом деле, куда бью. Лишь бы бить. Лишь бы заставить оборотня заткнуться, сделать так, чтобы он собственными зубами подавился. Злость… Горячая и мутная, как слишком густой кленовый сироп, как смола, затопила сознание. Крошкой битого стекла вошла под кожу, прорезала вены и просочилась в кровь, вбрасывая в мозг иглой толщиной в волос яд адреналина.
Колдер почти не сопротивлялся, не пробовал особенно закрываться или атаковать, просто сгибался пополам от каждого следующего удара, отступал назад, дергался, как марионетка на ярмарке, сплевывал кровь.