Я уже сегодня не подошел к трубке…
- Не дай бог, если ты позвонил сюда из-за чего-то меньшего, чем конец света, - прорычал в трубку.
- Босс, - голос Ника на том конце провода звучал почти до омерзения довольным, - мы тут с парнями прикинули…
- У тебя минута.
- Машина перед домом, дверь мы починили, забили холодильник всем, что нашли в ресторане и стейк-хаусе, Клэр позаботилась о… женских штуках.
Я завис на секунду, переваривая информацию, прикидывая.
- «Берлога» сегодня закрыта для частной вечеринки, вся выпивка, которую найдете, за счет заведения. Только уборщиков вызовите, когда закончите, - хмыкнул и повесил трубку, направляясь к Хэнсон.
На удивление, Крис не проснулась ни тогда, когда я укутывал ее в простыню, ни тогда, когда устраивал на заднем сидении, зашевелилась только возле дома, кода мы приехали и я снова взял ее на руки. Мешать нам покинуть стаю Джефферсонов тоже никто не стал. Глухо, но предельно тихо рычали вслед машине лишь стражи на повороте. Больше на пути никто не встретился. Щенок Марк, видимо, зализывал раны, впрочем, как и остальной молодняк.
Я вел предельно аккуратно, сжимал руль до побелевших костяшек и вслушивался в каждый шорох, стараясь дышать через раз. Даже открытые окна не особенно спасали. Кристин все еще пахла так, что хотелось затормозить у обочины и разбудить ее для того самого порнушного секса в тачке.
И только стоя в лифте с девчонкой на руках, я смог более или менее расслабиться. Дорога заняла не больше получаса, но эти полчаса… Мне кажется, я впервые понял, как тяжело было Люку, когда в самом начале своей трезвой жизни он приходил в бар. Все-таки у мужика железные яйца.
Я осторожно уложил Крис в постель, отшвыривая куда-то в сторону простынь, провонявшую стаей, и застыл на несколько минут или вечность, разглядывая девушку.
Ее. В моей постели.
Мне нравилась картинка. Она возбуждала, завораживала, до странного лишала сил и желаний. Вообще любых. Не было в голове мыслей, не было даже обрывков слов, только чудовищные по своей силе ощущения. Эмоции, разбираться в которых я сейчас был не в состоянии. Меня оглушило, будто каменной плитой по морде съездили.
Очнулся рывком и ушел на кухню. Да-да… Снова проверить холодильник. Обсессивно-компульсивное расстройство, оказывается, страшная дрянь.
Но парни действительно обо всем позаботились, еды было столько, что смело можно было недели две вообще никуда не выходить.
Разбросанные по дому коробки с презервативами вызвали заливистый смех. Почти до колик. Резинки были в каждой комнате, даже на крыше.
Пожалуй, стоит сказать им, где стоит коллекционный виски.
Только немного позже.
Я вернулся в спальню, прихватив три бутылки воды. Две бросил в кресло, одну положил у кровати, укрыл Кристин, стянул с себя одежду и повалился рядом, в этот раз даже не подумав о том, чтобы открыть дверь на террасу. Сейчас я был готов захлебнуться и утонуть в запахе Кристин, сейчас хотелось им пропитаться насквозь, хотелось, чтобы и она пропиталась моим. Проникнуть под кожу, в кровь, привязать к себе настолько крепко, насколько возможно.
Инстинкты – тоже дрянь.
Мохнатый садист внутри наконец-то немного успокоился. Ну еще бы… Самка, которую он хочет, в его логове. Придурку для счастья многого не надо. По крайней мере, пока. И это действительно радует.
Я не собирался спать, обнял Крис, устраивая на своей груди, скользнул губами по ее губам, просто потерся, шумно и жадно дыша, и прикрыл глаза всего на миг.
Но…
Но, видимо, сказались трое суток без сна, меня отключило будто щелчком пальцев.
А проснулся от того, что почувствовал тяжесть на собственных бедрах, острые коготки – на ребрах.
Кристин сидела на мне, почти невесомо водила пальцами по бокам, рассматривала. Простынь обмоталась вокруг стройных ног, скрыв самое сокровенное, на щеках – легкий румянец, голодные мерцающие глаза. Немного растрепанная, но… такая сосредоточенная, увлеченная, с обнаженной грудью и твердыми сосками.
Да я убить был готов за это зрелище.
Как видение.
Очень горячая. Очень… моя!
Она коснулась рукой моей груди, дотронулась до соска, провела выше, пальцами правой продолжая выписывать одни ей понятные узоры на ребрах, и не сводила с меня обжигающего, острого взгляда, следя за собственными движениями.
- Ты очень красив, Конард, - прошептала волчица. – Идеален настолько, что даже страшно. И мне нравится смотреть на тебя, ощущать под пальцами твою кожу, мне нравится, что твои глаза сейчас как адское пламя, мне нравится чувствовать тебя под собой, чувствовать твой запах.