И я сконцентрировалась на волчице, на злости, на том, чтобы ощущать только зверя и ярость.
Выкрутило и дернуло в этот раз сначала шею, изменились позвонки, прорвав кожу, как тонкий пергамент.
Потом руки и ноги: вздулись вены, выгнуло кости, наручники еще больше впились в запястья и лодыжки, сильнее запахло кровью.
Вывернуло лопатки, вдоль всего позвоночника прошла дрожь и треснула одежда. Хрустнула несколько раз челюсть: ломались кости, тут же меняясь и срастаясь заново.
Из груди рвался вой. Жалобный, жалкий скулеж. Рвался настолько отчаянно, что пришлось впиться когтями в пол.
Волчица брыкалась и билась внутри меня, натягивая кожу и мышцы, хотела выбраться наружу почти так же отчаянно, как я – выпустить ее. И казалось, что для этого ей не хватает именно этого звука – воя.
Давай же.
Выходи.
Меня пригнуло к полу, мерзко кракнули кости бедра, увеличиваясь, прогибаясь, потом – голени и спина.
Ну же…
В теле взрослого, здорового человека двести шесть костей. И каждая из них сейчас менялась. Не как обычно – легко и почти незаметно, а будто впервые. Долго. То растягиваясь, то сжимаясь, то останавливаясь.
Господи, что ж за хрень Саманта мне вколола?
Наручники свалились с задних полностью изменившихся лап, увеличилась грудная клетка, стали больше легкие, изменилась гортань.
Наконец-то наручники свалились и с передних лап.
А меня продолжало ломать.
Я свалилась на пол, извивалась и дергалась, задыхалась от боли и нехватки воздуха, стучало в висках так сильно, что казалось, голову разорвет и ошметки моих же мозгов забрызгают убогую обстановку.
В тех местах, где тело еще не успело покрыться шерстью, кожу натянули и прорвали слишком большие кости.
Еще немного, давай!
Меня сжало, будто бетонной плитой придавило, размазало по полу, расплющило органы. А потом волчица наконец-то заняла положенное ей место. Рубашка порвалась на двое и застряла на передних лапах, майка обмоталась вокруг шеи, шорты нелепо висели на заднице.
Я позволила себе несколько секунд, всего лишь пять, чтобы отдышаться, а потом встала.
Все еще трясло, дико кружилось голова и тошнило.
Но я стянула правой лапой остатки рубашки с левой, левой - с правой, тряхнула головой, сбрасывая майку, избавилась от шорт.
Мне ничего не должно мешать.
Вот только когда собиралась сделать первый шаг к двери, слух уловил рычание мотора. Громкое, раскатистое, мощное. Так рычит мотор мотоцикла.
Черт! Макклин, ну какого хрена ты такой идиот?
Сердце подскочило к горлу, пасть наполнилась кислотой только мешающей сейчас тревоги.
Там. Там… мой волк…
И я убью эту чертову суку!
Дверь подалась легко, как картонка. К горлу снова подступила тошнота, дрожали лапы, всего на секунду меня повело.
Но я устояла на ногах, тряхнула головой, осмотрелась. Саманта стояла в пяти ярдах от меня, обернулась на звук и тут же потянулась куда-то вбок. К деревянным, старым ящикам, что-то сверкнуло у нее в руках.
Мотоцикл резко затормозил, чуть ли не сделав свечку на переднее колесо, а Конард уже в следующую секунду оказался буквально в пяти шагах от Саманты.
Я замерла. Все вокруг замерло.
Я узнала место – заброшенная заправка на востоке города. Трейлер стоял сзади магазина, в ящиках, видимо, раньше хранили песок. Кругом банки, битое стекло, бычки, слева – старые шины, окна магазина заколочены деревяшками, все в неумелом граффити. Кое-где из-под фундамента пробивалась трава.
И запах, густой запах отбеливателя и керосина.
- Ты разочаровала меня, Кристин! – крикнула Саманта зло, наставляя блестящую штуку на Конарда. От нее впервые за все время, что я здесь, пахнуло паникой. Дрожали руки, грудь слишком часто вздымалась и опускалась, лихорадочно билась на виске вена.
Эта штука… это пистолет.
Черт!
Даже если я сейчас прыгну, я могу не успеть.
Я не смотрела на волка. Смотрела на Саманту, не сводила с девушки взгляда, не замечала битого бутылочного стекла, впивающегося в подушечки лап.
Скрипнул асфальт, заставив дрогнуть мои уши.
Стой на месте, Макклин.
- Как ты смогла обернуться?!
«Ты зря вколола мне меньше, чем обычно. Я не настолько, видимо, слаба».
Рычание вырвалось из пасти. Больше не получалось его сдерживать.
- Саманта! – голос Конарда звучал глухо из-за шлема, он сделала еще шаг, и волчица полностью переключила свое внимание на него, крепче обхватывая пистолет. – Какого хрена ты…
- Какого хрена, Макклин? А ну, застыл на месте, гребаный ублюдок!
- Я не ублюдок, мои родители зачали меня уже будучи в паре…