По пути ей попалась небольшой просвет среди деревьев, и она с удивлением обнаружила, что из-за хмурых туч немного выглянуло солнце. Оно, сквозь прозрачную дымку облаков, освещало свободное пространство посреди леса, указывая на россыпь следов на пятачке свободной земли с пригнувшейся к земле травой. Пару оленьих, видать, мужчина-олень охотился за неприступной оленьей девой. И, как показала ощупанная Златоокой земля, давно уже, ещё вчера либо состоялась оленья свадьба, либо косуле удалось настоять на своём желании быть замужней только на Духе Свободы. Во всяком случае, в свете событий вчерашнего вечера Златоока очень надеялась на последнее.
Их перекрещивал более свежий одиночный след молодого медведя, по каким-то причинам видимо не торопящегося засыпать на зиму. Заметив, что последняя цепочка следов направляется в сторону от выбранного ею направления, Златоока с облегчением пошла дальше. Впереди осин, тополей и берёзок, или осокорей и берёзок становилось всё больше. Постепенно, шаг з шагом, среди них начали попадаться кустарники чебушника. Когда Златооке начали попадаться заросли сего деревца, что особенно душисто пахуче поздней весной, повыше и погуще, в них она и спряталась. Услышав шаги, не слишком похожие на звериные.
Другим охотникам Златооке не любила попадаться на глаза, и так на неё некоторые в Слободе косо смотрят, а многие молодцы с некоторыми мужиками уже слишком острые шутки отпускают в сторону чересчур независимой девицы. Да и понаблюдать за чужими охотническими удачами и мучениями, было одинаково и не в пример приятнее. И в этот раз старые привычки Златооки оказались очень кстати.
Недалеко от притаившейся девушки, практически параллельно ей, разделённые берёзами, шли пятеро юношей, в кольчугах шлемах и при оружии. У многих на вооружении имелись луки, не самодельные из проклеенной берестой рябины и сосны, а настоящие боевые, с изогнутой молнией древком и выделанным металлическими вставками полкой. Среди них было двое дружинников, что было видно по плащам с вшитым чёрным соколом и вышитым истинно славянским обережным узорам на поясах сапогах и сумках. Но вот остальные двое не были не только дружинниками города, но даже русами.
Среди варяг не так уж и мало русов, и даже соседних угров. Очень много жителей «Гардарии», как величают славянские земли нурманы, уходили сначала в плен, когда северные воины нападали и воевали со славянами, а потом, добивались мира, и на обучение ратному мастерству, службу служили, да и просто торговали с ними. Да и поморян немало уже смешали кровь свою с северными народами, так что не стоит удивляться, что скоро среди и среди дружин викингов стало появляться немало говорящих и живших на славянских языках и по славянским обычаям. Впрочем, обычаи славян и северных народов, спускающихся по Волге в Царьград, не слишком отличаются друг от друга, разве что языки с некоторыми народами на редкость разняться.
Сейчас, когда после приходя Рарига города русов начали обретать большую защиту, многие чужеземные варяги теперь и сами нанимаются на службу к руским князьям, и даже в следствии, ибо языки и обычаи да божества многих варяг и русов схожи, как-никак предок един был. Теперь даже оседают среди славянских народов семьями, оставляя потомков на родной всем славянской земле.
Но есть и были среди них некоторые варяги, которых никем, кроме как ворогами не назовёшь.
Именно они напали четырнадцать лет и зим назад на поморян и захватили в плен сестру Златооки.
Именно из-за них потом ежё долгие годы маленькой девочке снились кошмары, а отец на какое то время бросил делать на продажу вино, злоупотребляя им сам, а мать некоторое время не могла ничего поделать от горя, пока однажды отец по пьяни не толкнул их младшую дочь об край печки, что ей задел голову. Как потом выяснилось не опасно, просто ушиб с маленькой ранкой которая через неделю уже хорошо затянулась. Но после удара Златоока на несколько мгновений потеряла сознание, во время которого видела очень необычный сон... а очнувшись на следующее начало дня была окружена удивительным запахом трав, которые ранее не ощущала у них в доме.
Это испуганная мать принесла ребёнка лекарю, где она и пролежала. После случившегося мать выставила отца за порог до тех пор, пока он не протрезвеет и не бросит пить. Раскаявшийся и зарёкшийся пить горячую муж Марьяны возвратился домой в начале зимы. Правда помогать избавляться от вредной потуги ему пришлось помогать всей семьёй. И длилось это ещё очень долгий год.