От захлестнувших её воспоминаний, Куня впервые за долгое время разревелась. Ещё этот Шаман окаянный вспомнился, а ведь и его «руки» дело её безгасности могло быть! Хотя зачем так тратиться на «паршивую изгнанницу», когда она и так для всех мертва. Кроме как для семьи, её семьи. При последних воспоминаниях Русия и вовсе перестала себя сдерживать.
Унн (которого хоть мысленно но она все же нарекла для себя) побежал в сторону стоянки, где уже стругал из веток треног для котелка Ияхов Каземирович. Увидев котёнка, но не увидев с ним девочку, он забеспокоился.
Побежав в сторону, которую ему как всегда подсказали его нечеловечески чуткие слух и нос, он скоро отыскал девочку рядом с почти собранной вместе охапкой веток. До этого дня ему ещё никогда не приходилось успокаивать плачущих детей. Хотя опыт успокаивания одной плачущей девицы у него, как не странно имелся. Сначала, он стоял замерев, и долго глядел на неё, а затем подошёл к ней:
- Ну что ты Руся, Эх! – только и махнул Ияхов рукой, – Думаешь мне легко, нашёл вот тебя, вылечил на своём горбу, выкормил, а дальше не знаю даже что делать! Вот что мне делать с тобой?
Девочка продолжала реветь, обхватив себя об колени, пытаясь сложиться в ивовый клубок. Даже не смотря на то, что Ияхов очень старался говорить не очень громко и даже спокойно. Тот только растерянно глядел, не зная, где поступиться где с какого слова начать. Всё же драться и бороться намного легче, чем успокаивать ребёнка, особенно девочку.
- Вот что, всё равно сейчас я тебя не брошу, хотя мог, когда тебя только нашёл. Но коли не смог тогда пройти мимо и не обратить внимание, значит и сейчас не смогу. Уже никак! – И, немного неловко, но осторожно, он протянул свою ручищу к ней и попытался погладить девочку по спине. Тоже очень осторожно, словно боясь поломать ей хребет или же порезаться об острые позвонки узкой спинки. Кои, сколько Русю не откармливай, всё равно явственно виднелись под рубашкой.
В ответ девочка повернула голову к своему спутнику. Если бы тот мог только улыбнуться, то это бы более взбодрило девочку, но так, даже если улыбка и была, заметить её под волоснёй, скрывающей почти всё «лицо» странника, было практически невозможно. Поэтому, шмыгнув носом несколько раз, Куня-Руся собрала слабыми руками хворост и понуро пошла к костру. Жизнь для неё в любом случае продолжалась, пусть и не так, как она привыкла. Но как раз это для неё и было привычнее всего.
Как и для Ияхова, который тихо шёл следом за девочкой, понимая, что большего для неё, чем он уже сделал, сделать он не мог. Поэтому оставалось только надеяться, что его неуклюжая попытка её успокоить всё же хоть чуть-чуть сделала своё дело.
***
Когда молодцы всё-же покончили с медведем, Златоока постаралась полностью вылезти из ямы. Сейчас всем было не до неё, поэтому, не раздумывая, она стала искать дорогу к дому травника, старательно путая при этом следы. На всякий случай, вдруг передумают и вспомнят о ней? Одинокого же отшельника ввязывать в свои личные неприятности она не хотела.
Сначала, сориентировавшись по запаху тины, она нашла реку и смыла грязь на берегу. И пусть сейчас время не летнее, но дважды за два дня быть в грязи искупленной было уже как то обидно, а уж если ей и ещё раз так «повезёт»…
"Бррр! Чур меня!" наскоро встряхнулась юная дева.
Разведя на берегу маленький костёр и повесив над ним кое-как выстиранную одежду, Златоока и сама была не прочь немного искупаться. Совсем немного, ибо добровольно зайти поплавать в довольно-таки холодную реку даже у самоубийцы охоты не найдётся. Да и захворать сейчас ой как нельзя!
Когда одежда ещё не успела высохнуть, Златооке послышался тихий треск в прибрежных кустах. Тихий только потому, что она знала наверняка, как близость воды делает звуки громче, чем они должны быть обычно. Зная, что это может быть не случайностью, девушка схватилась за оставленный недалеко лук с новой самодельной стрелой. Не хотелось бы, что бы это оказались её недавние знакомые, ой как не хотелось! А то неплохая потеха им тут готовиться: обнажённая давешняя бой-девица одной ногой на глинистом берегу, другой в иле и практически в воде, да пытаясь удержаться, она дрожащими руками кое-как держит лук с только-только изготовленной стрелой без оперения. Считай, что тоже голой! Ну, а как вам?
Молясь всем духам и богам Златоока уже готова была отступать в воду, леший там с лихорадками, но положение для борьбы у неё и в прям невыгодное. Даже слишком…