- Сложно сказать… может и показалось, а может – и нет. В лесах живя -- трудно думать определённо. Всё и вся, добро и зло, свет и тьма, люди и духи, Боги и живность с нежитью – всё размывается и смазывается как много раз хоженый и затёртый магометянский ковёр…
- А ты так часто бывал на Восходе*? – едва скрывая лукавство, спросила Златоока. Она давно пыталась догадать, откуда же приходится её таинственный друг и наставник.
- Может и был, а может… - с более хорошо сдерживаемой усмешкой над любопытной ученицей произнёс знахарь…
- …И не бывал – после медленной паузы сама закончила ученица травника.
Он в ответ сдержанно улыбнулся.
- Жаль только и деревья в последнее время тоже страдают. Вон, погляди на дубы…
Златоока закинула вверх голову. Над ней, лесным знахарем и землянкой смыкались изломленные но совсем не ломкие темные ветви дубов. В свете темнеющего по вечеру пасмурного неба ещё можно было заметить, что листва на них не бронзовая, как на изредка попадающихся ясенях, а несколько бурая, даже с серым налётом.
- Им в последнее время больно было расти… сама послушай, – тихо сказал наставник Златооке.
В ответ девушка закрыла глаза и прислушалась. Было слышно как вдали ухают не спящие совы – ночные стражи леса, вслед за топтыгиным и венценосными вожаками оленьков, заступили на свою стражу. Сильно шумел ветер в самых высоких кронах. Бывали слышны треск надламывающихся веток, да стон, отдавался и в стволах. Где то надрывно завопила выпь, вспугнутым ей вторил козодой и… горестный, не слишком горький но невероятно пронзительный и чистый, пробравший до самых глубин души, сильнее птиц и старых стволов деревьев очень далёкий, но и невероятно близкий волчий вой.
-… Земля совсем сухая стала. Словно беднеет, слабеет, хотя и не отчего вроде… А там был волк-одиночка, совсем молодой и только сегодня… уже оплакивает подругу свою. Волки сильные и мудрые, вернее даже псов.
- Но многие люди не согласились бы с тобой, ведь длинна молва о преданности собачей… - заметила Златоока.
- Длинна да громка, – спокойно проворчал знахарь. - Собаки больше людям преданы, которые их кормят. Волки же друг-другу и стае. Почти как любимые твоими подружками лебеди.
- А лебеди? – спросила нечасто дружившая с девушками Златоока, - и вправду слуги и воплощение Лады и Лели?
- А лебедей я в последнее время не видел, – вздохнул с какой-то ему понятной тоской, лесной знахарь. - Зато мы только что с тобой слышали сипух!
- Сипух? – не поняла Златоока.
- Да, именно сипух, такие пёстрые и довольно красивые совы. Их часто называют стражами ночи, сопровождающими тайных богинь.
Чем больше темнело, тем более молчали люди в лесу. Ветер и совы становились всё громче, к ним стали присоединяться вороны и галки. Не спалось им что-то, не спокойно было на душе у Леса. Но огонь, хоть и дёргался и дрожал от налётов ветра, а горел всё ярче, стремясь осветить как можно больше темноты. Даже здесь и даже сейчас, везде где бы не ступал человек и не расходился громким эхом деяния его, даже тут маленький островок света храбро и упорно боролся с бескрайней, всё наступающей тьмой. Ей незачем было сдаваться, её время только наступало, но и огонь не готов сдавать позиции, ибо с ним рядом были люди, нуждавшиеся в его свете и тепле, а самому Огнебогу-Сварожичу в ответ всё подбрасывали и подбрасывали в пищу дрова и опилки, приносили в жертву сухие листья и острые прутья, на которых до этого жарили еду. К темноте Златоока высохла и всё равно замёрзла, нос после дневного купания мстительно свербел. А в темноте, в такую погоду да в лесу, даже с факелом, найти дорогу к дому будет непросто. Впрочем, Златоока рассчитывала, что так и будет, и родные ей об этом напоминали, а потому и знали.
- Хорошо же ты змею приготовил, да и меня научил – заметила Златоока. - Теперь душа гадючья может быть спокойна, обет свой перед ней я исполнила.
- Давать обеты добыче не обязательно – заметил Мирослав Вестеславович, - достаточно попросить прощения и поблагодарить за то, что у тебя будет пища насущная…
- Всё равно не понимаю – удручённо заметила девушка.
- Это потому что ты женщиной родилась, потому и не понимаешь. Вы - прямое проболжения Рода и его Рожанниц. Ваше предназначение – жизнь давать и оберегать. А не наоборот. Это ты лучше нам, мужчинам оставь, – заметил знахарь-травник.
- До сих пор ты ничего против моей охоты не имел? – тихо проворчала Златоока. Сил на что погромче уже не оставалось, и это даже к лучшему. Не хватало ей только новых спор и ссор.
- Так будешь у меня сегодня ночевать? – не обратил внимание на бурчание девицы знахарь. Или только сделал вид. Мирослав Вестеславович был не менее мудр и вещь, чем старые волхвы. Да и знал он Златооку давно, не в первый раз та у него ночевала.