«Что то не так, даже если я и не смею ведать обычаев местных людей. Но ведь чудовищный муж пока не показывает сомнений и смятений… А хотя, есть ли ему вообще чему смутиться и взволноваться?» - пробежала в голове Русии внезапная мысль.
Но уже скоро её мысли прервал словно соткавшийся из окружающего их полумрака дом. Старый дом, сухой и тёмный от времени, приземистый, но ещё вполне сладный.
Куне мимолётно подумалось, что именно в таком доме и могут жить подобные старик со старухой. Ведь даже в её племени многие старики не доживали до таких зим, как эти хотя бы внешне. А старики возьми, и пригласи их во внутрь.
9
В доме оказалось тесно и дымно. Пахло сухим деревом и пропахшим дымом мхом. Костёр в каменной печи грел, но не освещал помещения, оставляя смутное мельтешение теней и бликов вокруг.
Но не по этой причине Русе с большой тоской вспоминались лари в предыдущем покинутом доме.
Она всё отчётливее ощущала, что вместе со страшным мужем попала в опасную ловушку. Не могла только объяснить, в чём она заключалась.
Внешне же всё оставалось без изменений. Старики разделили с путниками свою бедную закусь. Настолько бедную, что даже еда, достававшаяся семье Русии в её бывшем племени казалась неприлично щедрой и богатой.
Да и Унн отказался пробовать кусочек мяса с тарелки Руси, что и её довольно насторожило, да только поздно. Голод был сильнее осторожности, и половину снеди было уплетено ранее.
Даже Яхова тарелка была пуста, и потому тревога девочки так и осталась неровной и словно сонной... Русия с каждым мгновением становилась всё сонливее и безпечнее. А безмолвие в тёмном и тихом доме, где и мыши в подполе словно не водились, да супруги-старики отметив меньшее, что могли осилить из традиции гостеприимства, уже уснули. Лишь Ияхов стояли истуканом, чуть прислонившись к стене, но так, что пусть весь дом сгорит и рухнет, а страник с закрытым платками лицом так и будет стоять.
Никто не помнит своего перехода из бодрости в сон. Но в тот раз засыпая, Русия помнила, как на время у неё в голове вспыхнул вопрос: "А почему хозяева этого дома живут так далеко и давно от других людей?"
Но темнота глубокой дрёмы поглощает и прочее...
Пробуждение было урывистым и яркими всполохами костра, который, пытаясь потушить, заливали слишком малой водой.
Как когда то в далёком детстве, когда Куня болела. Тогда её мысли были подобны рыбе, что пилась под просрачным весенныим льдом на речке, всё стараясь вынырнуть, но так и не случалось. Приходилось снова погружаться, пока пузырьки бурлящих течений половодья не подталкивают рыбу снова атаковать речные оковы.
Так и ныне ей приходится подниматься с тяжёлой головой и горчащим привкусом, свербящее горло и язык. Едва приоткрыв глаза, Руся поняла, что происходит нечто непонятное... И скорее всего, неприятное.
При пробуждении глаза слезились, а когда до неё дошёл тяжёлый дух горящего старого дерево, Куне ничего не оставалось, как заставить себя проснуться и осмотреться.
Вокруг всё ярче загоралось, но не от света Солнца. От пожара.
Вокруг разбрызгался, словно вода из кувшина, огонь. Капли-искры уже не скакали напуганными кузнечиками - вовсю распростронялись живые пятна пламени. И распространяясь, постепенно множились и пложились как огненные крысы из сказок горного племени. Дымное дыхания этих "крыс", совсем как в сказаниях, скапливалось в доме, всё больше мешая дышать.
Но куда важнее, чем всё это, был рык чудовищного мужа, словно доносившийся издалека. Хотя на самом деле он был очень близко. Размашивая тонкой железной палкой и длинным и широким ножом, Ияхов яростно отбивался и рычал. Его руки с твёрдыми и узловатыми перстами мелькали ещё быстрее искр пламени. Полукругом вращались угловатые руки, блестел клинок, а вокруг танцующего в огне боевой танец воина мелькали лихорадочные и быстрые тени. Дым резал глаза Русе, и потому Куня не сразу разглядела, а разглядев - не сразу признала в воинственных тенях размытые фигуры, похожих на людей!
Из противоположного ей угла донеслись знакомые голоса:
- Что ж ты за ирод такой! Обездолил внучат наших, голодными их оставил, оскорбляешь словесами басурманскими, да ещё порешить пытаешся!