— Ты хочешь знать, как это произойдет?
— Сгораю от нетерпения.
— Хорошо. Смотри.
И тут я УВИДЕЛ.
Все события прокрутились у меня в голове за какие-то пять-десять минут, все три дня, как одно тошнотворно-подробное воспоминание. Я видел все как бы со стороны, и в то же время ощущал на себе, до мельчайших деталей, до самых незначительных впечатлений, которые можно получить с помощью пяти чувств. И при этом знал, что все, что я вижу сейчас происходит (происходило? произойдет?) в действительности. Я видел начало этой истории, легкое приключение с налетом романтики и то, что было потом. Совершенно четко запомнилось мое тогдашнее состояние — сначала недоумение, обида, сменяющаяся отчетливым ощущением того, что меня подставили, чувство гадливости от всей этой истории. И — Страх. Тот, который каждой клеточкой чувствуешь. Ужас загнанного зверя. И ночная, животная побежка по городу — уйти, спрятаться, лечь на дно…Я узнал переулок, где меня настигли летящие фары, запомнил волну замораживающего ужаса. А потом мелькнувшее в голове коротенькое, спокойно-мертвящее "Все.", глухой удар, грохот тысячи военных оркестров, внезапно оборвавшийся темнотой и тишиной. Как со стороны я видел свое тело — тряпичная кукла, плавающая в кровавой луже на асфальте, слышал сухой щелчок контрольного выстрела. И то, что когда-то было моим лицом…
И все заканчивается. Я снова в Н-ске, в своей квартире. Не осталось ни мыслей, ни эмоций, только какое-то ватное безразличие. В голове — ровное, как от трансформатора, гуденье. Как в замедленной съемке вижу, что Дэн приподнимается, берет бутылку…Странно, пальцами не хрустит…Потом с тупым удивлением смотрю на стакан в своей руке. Как он тут оказался?.. Прозрачная жидкость налита до половины. Глотаю, как воду, закашливаюсь мучительно, до головной боли, судорожно вгрызаюсь в осколок бублика.
Ч-черт, десну поцарапал…Зато, кажется, вынырнул из толщи кошмара. Нет, ерунда какая-то. Не могла Ларико…Могла.
И все же я выдавил из себя:
— Не может этого быть.
— Ты сам все видел.
— И что?
— У тебя есть две недели.
— А зачем ты мне все это показывал? — говорю негромко, скрипуче, сквозь зубы. — И зачем ты вообще пришел? Предлагаешь не ждать две недели, а скопытиться прямо сейчас? Или опять достоевская ситуация, а ля Кириллов и Петенька Верховенский? А может, и записочку посмертную надиктуешь?
— Прекрати истерику, — негромко и резко бросил Дэн. А из меня тоже как-то сразу вышел весь пар.
— Уже…А как ты все это… — я сделал неопределенный жест стаканом. Даже не знаю, что именно я собирался спросить — то ли как он узнал, то ли как показал мне.
— Это неважно. То, что ты видел, в достаточной степени подстроено.
— И кем же?
— Этого я тебе не имею права сказать.
— Тогда какого лешего? А если я все хитрые планы расстрою? Я ж теперь предупрежден. И могу вообще в Бург не поехать, так что через две недели там некого будет убивать.
— Это отсрочка, Майк. Только отсрочка.
— И что ж мне, по-твоему, делать? "Удалиться от женщин и ядов"? Ты мне предложить что-то хочешь, или попросту решил со мной на моих же поминках нажраться?
Он резким, почти фехтовальным движением отбросил со лба непокорную прядь, щелчком сбил с сигареты пепел:
— Предложить, — потом улыбнулся углом широкого рта. — А ты, надо сказать, неплохо держишься.
— Сходить с ума надо с достоинством, — я приподнял стакан. -
За это и выпьем.
Мы прикончили наши стаканы, Дэн снова принялся вертеть свой на столе:
— Ты не сошел с ума. Ты нормален. Но при этом — не совсем посредственность.
— Спасибо на добром слове.
— Просто хотел тебе ложку меда предложить.
— Ты хочешь сказать, мне еще предстоит бочку дерьма выхлебать?
— Предстоит.
— Ну-ну…Хочешь мне отпущение грехов дать, так, что ли?
— Твои грехи и грешки меня не интересуют. Я хочу, чтоб ты знал: все это звенья одной цепи.
— Кто ж ее такую сковал?
— Со временем узнаешь. Есть такая вещь, как несовместимость со средой. Отсюда и твои вечные переезды, ряд конфликтов, один из которых я тебе показал, злоупотребление алкоголем…Доступно?
— Вполне. Среда, значит, заела. А так же четверг и пятница. И какой же отсюда практический вывод?
— Это не твой мир.
— Вот это опера…У тебя, можно подумать, еще парочка-троечка на подходе. Или ты меня готовить к переходу в лучший мир собрался?
Дэн некоторое время молча смотрел на меня, потом неожиданно осведомился:
— Ты когда-нибудь слышал о параллельных во времени мирах?
— Понял. Тлетворное влияние циклодола.
— Сам знаешь, я не употребляю.
— Ладно, излагай.
Дэн помолчал, глядя в стол, поправил очки:
— Так вот, в этом мире много дерьма. Ты, конечно, и без меня это знаешь. Но тот мир, куда тебе предстоит отправиться, еще грязнее. И опасней в несколько раз. Зато ты там выживешь. Возможно.
— Нравится мне это "возможно"…А потом, что значит — предстоит? Я, может, мечтаю умереть на родине…
Дэн снова налил водки и объяснил терпеливо, как ребенку:
— Твое место в этом мире занято.
— Кем это еще?
— С ним я и хочу тебя познакомить. Не возражаешь?
Возражений с моей стороны естественно, не предполагается…Я вяло пробормотал:
— Валяй, чего уж мелочиться…Где он, в кармане у тебя?
— Сейчас.
И тут…То, что в комнате возник третий, меня в принципе, не удивило. Но этого третьего я тоже определенно раньше видел, причем в зеркале: такие же как у меня, острые скулы, мощный носяра, чуть раскосые зеленые глаза, жесткие темные волосы, торчащая борода…Одним словом — я! В завозюканной краской клетчатой рубашке и джинсах и, по-моему, слегка поддатый.
И тут двойник заметил меня. Нет уж, охренеть — так с музыкой! Кажется, Дэну сейчас придет заслуженный конец.
— Идиота кусок! — завопил мой двойник, стуча себя по темени. — Ты вообще соображаешь, что делаешь?! Так любого с ума свести можно. Меня в том числе.
— Брэк, — Дэн вскинул ладонь. — Он уже знает, Майк. Возможно, ему сегодня отправляться.
— Куда еще? — нахмурился мой дублер. Дэн, не глядя на нас, тихо сообщил:
— Преисподняя.
Дубль-я запустил руку в волосы:
— Вот маму их, умнички-затейнички…Дубье злокачественное, — после чего выдал длинную и витиеватую фразу, имевшую отношение к происхождению неизвестных мне умников. — Слушайте, такое дело запить надо.
— Сейчас, стакан принесу, — приподнялся было я.
— Сиди уж, двойничок. Сам принесу.
— В кухне, на столе.
— Без тебя знаю. Я ж вроде тут должен был быть, — он выкатился из комнаты.
Я ошалело повернулся к Дэну, тот, поймав мой взгляд, чуть заметно усмехнулся:
— Ты, кстати, в курсе, что ты уже две недели, как вернулся в Бург?
— Даже так? Слушай, он кто? Двойник?
— Полный. До отпечатков пальцев.
— Робот? — предположил я, только для того, чтобы не молчать, и тут же грубо выругал себя за идиотизм.
— Сколько раз можно объяснять? — Дэн наставил на меня раскуренную сигарету. — Он — это ты, но такой, которого не убьют, — он собирался сказать еще что-то, но тут вернулся двойник, таща чистый стакан, придвинул поближе колченогий стул, плюхнулся на него:
— Слушай, двойничок, а чего это у тебя вся посуда загажена?
— От двойничка слышу, — мы посмотрели друг на друга и хором хрюкнули, потом дубль-я приподнял бутылку:
— Да, я вижу, вы тут времени не теряли…Разливаю? Стоп, так у вас и закуси нет?
— А у тебя что — есть? — быстро осведомился Дэн.
Дубль-я пожал плечами, отошел за пределы светового круга, а потом просто и без затей растаял в воздухе. Сначала превратился в трехмерный набросок, а потом вообще исчез. Я уставился на Дэна:
— Ни фига себе! Как вы это делаете?
— Дело техники, — туманно пояснил он. — Ну, Теперь убедился?
— Как сказать…Ладно, убеждением больше, убеждением меньше