Внутри Каэлледин схлестнулись радость и отвращение, которые были не в силах взять верх друг над другом.
— Что ты наделал? — сипло прохрипела она, как будто горло ей сжала невидимая рука.
— Как такое возможно? — спросил Нуаду.
Та женщина не была его матерью, и дикий лорд не мог понять намерения Иврайны. Его спокойствие только пуще разозлило Каэлледин. Она повернулась к Иврайне, воспламеняя свой клинок.
— Твой мертвый бог не спасет ее.
— Иннеад уже забрала ее, — спокойно ответила Иврайна. Она протянула руку, и на ее пальцах заплясала призрачная энергия, миазмы которой отразились в сверкающем путевом камне на нагруднике Найалла. — Ваш отец украл ее.
— Ее хотела поглотить Та-что-жаждет! — огрызнулся Найалл. — Я защитил ее.
— Иннеад спасет ее, — заверила Иврайна и махнула рукой, будто дергая за нить.
Из путевого камня брызнуло золотое сияние, отчего вождь болезненно вскрикнул.
— Не трогай его! — закричала Каэлледин, но не подкрепила слова действием, бессильная перед мощью провозвестницы.
— Послушай ее. — Эти слова Нуаду были последним, что она ожидала услышать.
Каэлледин перевела потрясенный взгляд на единокровного брата.
— Друткхала тебя не слышит, тебе некого впечатлять, — выпалила она.
— Я уже говорил, что дело не в ней, — возразил Нуаду. — Если мы не можем довериться Иврайне, значит, нам не за что больше сражаться.
— Речь ведь не о твоей матери…
Каэлледин перевела взгляд обратно на отца и увидела, как в его глазах растет смирение. Она отстранилась от него, оставив того слабо стоять на ногах, и отвернулась.
— Ее дух освободится, — промолвила Иврайна. — Она не хочет быть привязанной к трупу в безмолвном мире. Йотия жаждет слиться с эфиром, ответить на зов Иннеада. Отпусти ее, Найалл, и она приведет меня обратно к Шепоту.
Посланница Иннеада обернулась, мимолетно указав на демонических зверей и огромных монстров, сражающихся с альдари и некронтир вокруг них.
— Сделай это. — Каэлледин поняла, что слова сорвались с ее собственных уст. Из глаз потекли горячие слезы, и она опустила ладонь на руку отца, почувствовав терзающие его муки. — Ее удерживание не принесет добра.
Нуаду соскочил с платформы и встал с другой стороны от отца, положив руку ему на плечо в знак поддержки. Он без слов кивнул, соглашаясь с Каэлледин.
Найалл закрыл глаза и повалился на колени, а затем прижался головой к земле, сотрясаясь от рыданий. Тем не менее его былое непокорство исчезло, и вокруг него на пару ударов сердца замерцала аура, прежде чем перенеслась по воздуху и свернулась в вытянутую ладонь Иврайны.
Открывающая Седьмого Пути ликующе посмотрела на блестящую звезду, а затем запрокинула голову, устремив взор на поле брани и вслушиваясь в Шепот Иннеада.
Объявшее ее сияние души растеклось по конечностям и телу, будто вторая кожа. Каэлледин ахнула, когда оно коснулось лица Иврайны, не повторяя его контуры, а складываясь в новые черты — черты лица Йотии Ледяной Шепот, ее матери. Нуаду вскрикнул от изумления и, рухнув на колени, спрятал лицо в изгибе руки, согнутой в локте.
Каэлледин заставляла себя смотреть на мать, изучая каждую черточку проявляющегося лица, как будто обновляя воспоминания из детства. Однако разницы она не замечала. Это был тот самый облик, который она помнила, сохраненный в памяти отца так же, как в ее собственной.
Йотия тепло улыбнулась, но затем ее лицо посуровело. Одна щека истаяла, превратившись в кость, а другая половина исказилась в кровожадной улыбке, и изо лба свился рог.
С бешено колотящимся в груди сердцем Каэлледин смотрела, как призрак ее матери меркнет, сменяясь обличьем Иннеада, Шепчущего бога, Хранителя Мертвых.
Глава 27
ВОЙНА МЁРТВЫХ
Пока между некронтир, демонами и альдари бушевала битва, Иврайну окутал невозможный пузырь тишины. Она грозилась выдернуть душу Йотии Ледяной Шепот из Найалла, но ей казалось, словно душа альдари сама сбежала из тела вождя в укрытие внутри нее. Найалл, Нуаду и Каэлледин взирали на нее с примесью страха и трепета.
Энергия отлетающей души ворвалась в нее подобно удару молнии, с треском прокатившись сквозь тело и наделив каждую крупицу ее естества своей мощью. Иврайна и не замечала, как сильно отделилась от Шепота, и для нее стало настоящим откровением вновь почувствовать присутствие другой души. Подобно потоку крови, дух Йотии зарядил ее нервные окончания и растекся по синапсам, пробуждая остальные дремлющие внутри души.