Сквозь сумбур мыслей прорвался оклик. Его имя.
— Нуаду! — снова крикнула Каэлледин, что есть духу мчась к нему по коридору.
Он заметил на ее лице тревогу, ахнув, подбежал к ней и закинул руки ей на плечи.
— Иврайна… — выпалил наследник. — Она что- то внушила мне. Сломила меня.
Каэлледин не ответила, сохраняя напряженную позу, и холод здравомыслия успокоил его разум. Нуаду отступил, и волнение сестры просочилось в него, окончательно прогнав душевные муки. Она беспокоилась не за него.
— Отец? — с замиранием сердца предположил он. Каэлледин кивнула. — Он?..
— Нет, — яростно замотав головой, быстро ответила она. — Нет, он жив. Но ты должен пойти со мной. Нам нужно с ним поговорить.
Они бросились к ближайшему гравишюту. Нуаду едва обращал внимание на тех, мимо кого пробегал, мельком замечая только черные латы Темных Жнецов, костяные цвета Воющих Баньши и отряды иннари в алых доспехах.
— Расскажи подробнее! — потребовал он, когда они приблизились к отсеку, где был пришвартован «Элтерет». Паутинный катер мог летать в атмосфере, и поэтому на нем планировалось доставить на планету Найалла и большинство сохранившейся боевой техники клана. Нуаду остановился у закрытых ворот и поймал сестру за руку. — Что я там увижу?
— Упрямого старого лидера. Он никого не желает слушать, но, возможно, ты сумеешь его переубедить.
— В чем?
— Ему становится хуже. Но он настаивает на том, чтобы отправиться на поверхность.
Нуаду подавил гневный ответ и отступил на шаг. Он глубоко вдохнул, успокаивая внезапно участившийся пульс.
— Ты хоть знаешь, как сильно меня напугала? — тихо сказал он. — Я боялся за его жизнь, за его рассудок. Я думал, нас постигло горе. А дело лишь в том, что он тебя не слушается? Почему ему нельзя пойти с нами?
— Потому что он умрет! — прорычала Каэлледин в ответ. — Если его не убьют некронтир, то доконает болезнь. Пойми, брат, если отец отправится на Агариметею, то оттуда не вернется. Ты же, как никто другой, хочешь, чтобы он жил.
— Верно, жил. А не влачил жалкое существование в окружении нянек, постепенно впадая в маразм.
— Значит, ты готов сложить с себя титул дикого лорда и стать вождем Огненного Сердца?
Нуаду открыл было рот и закрыл обратно, оцепенев при мысли занять место отца. Каэлледин понимающе посмотрела на него.
— Ты всегда твердил, что тебя волнует здоровье отца, но все дело в ответственности, которая тебя ждет. Ты хочешь, чтобы он жил, ведь тогда ты сможешь дальше оставаться беззаботным эгоистом. Тебя поглотила роль дикого лорда, как тех несчастных, что застряли на Пути.
Нуаду уставился на Каэлледин, ненавидя себя за то, что был для нее настолько предсказуемым, но ненавидя сестру еще больше за то, что она использовала это как оружие против него. Нуаду покачал головой и, толкнув ее, прошел мимо.
При его приближении врата в док со вздохом распахнулись, явив колонну гравитранспортов «Волновой змей», которые члены Огненного Сердца и иннари завозили в грузовой отсек «Элтерет». Тут же стояли и стражники в цветах Сайм-Ханна, что должны были поехать в транспортниках, а также гравитанки «Соколица» и прочая боевая техника с более тяжелым вооружением.
От этого зрелища Нуаду замер как вкопанный. Он не в первый раз наблюдал, как клан выступает на войну. За его жизнь аватара Кхаина пробуждалась трижды, и его отец приказывал семейству помочь рукотворному миру в час нужды. Более того, Нуаду много раз сражался вместе с дикими наездниками и терял близких и друзей.
Но на этот раз все выглядело по-другому.
Он увидел одну из стражниц-водителей с плотно собранными на голове белыми волосами, сжимающую на бедре шлем. Нуаду узнал ее — это была его дальняя родственница, которая шла по Пути ремесленника. Говорили, она может стать ученицей одного из величайших ныне живущих костопевцов Сайм-Ханна. Либо умереть уже в следующие сутки, так ничего не добившись и не раскрыв свои творческие таланты.
Нуаду невольно вспомнил слова Иврайны. Вечная душа, заключенная в последовательности телесных оболочек. В юности ему преподавали философию воскрешения и реинкарнации, но он считал ее оторванной от реальной жизни. Вера иннари основывалась на смерти, и возникновение Иннеада поднимало на свет неудобные вопросы о том, что происходило с альдари после кончины. Если тело стражницы умрет, ее душа попадет в путевой камень на доспехах. Если камень удастся забрать, его установят в цепи бесконечности Сайм-Ханна, чтобы питать энергией рукотворный мир и направлять его обитателей… вечно? Маловероятно. Все бытие строилось на цикле, который бесконечно повторялся лишь с незначительными изменениями.