- Это всего лишь сказка. Мир наш, конечно, ужасен, но не настолько, чтобы мертвецы восставали из могил.
- Я знаю, Аскольд. Но, если бы эти твари существовали, вдруг бы они все понимали? Вдруг бы они были почти как люди? Обычные люди, превращенные в упырей. Может быть, добрые. Не желающие быть монстрами, не выбиравшие быть такими. Может быть, сопротивляющиеся своей сущности до последнего, мечтающие быть нормальными, жить среди людей. Они дают себе клятву не убивать, но проходит день, два, и их начинает терзать голод. Страшный голод, нестерпимый, жгущий огнем, выворачивающий внутренности. Утолить который может только человеческая кровь. И в конце концов они сдаются. Превращаются в чудовищ, которыми были рождены. Просто потому, что их выбрала и прокляла какая-то злая сила. Бездумно, безвинно, может быть, просто из прихоти. Прокляла и превратила в монстра. Ты думал о таком когда-нибудь?
Аскольд покачал головой. Почти с восхищением. Кто бы мог предположить, что в этой хорошенькой головке водятся такие фантазии.
- Не думал. Но теперь, боюсь, страдающие упыри будут преследовать меня в кошмарах. Мне-то казалось, твои мысли занимают прекрасные юноши и розовые единороги.
Проповедница грустно улыбнулась.
- Ты плохо меня знаешь.
- Да, я уже понял, что ты сплошной сюрприз. В связи с этим мой вопрос, - колдун взял ее за руку. - Кто ты такая?
Проповедница дернулась. С удивлением посмотрела на него. Старательно изображая удивление.
- О чем ты? Я всего лишь обычная девушка, призванная ко двору и милостью Светозарного наделенная даром убеждения.
- Для обычной девушки, - Аскольд резко дернул руку Вокары на себя, - вокруг тебя происходит слишком много странного.
Огнетворец задрал рукав. Запястье покрывала сеть еле заметных шрамов.
- Вчера я видел на тебе порезы. Сейчас они волшебным образом затянулись. Кто этот сделал?
Девушка молчала, плотно сжав губы. Колдун посмотрел ей в глаза в ответ и нехорошо улыбнулся.
- Кто это сделал? – повторил Аскольд.
Вокара, наконец, нехотя разлепила губы.
- Порезал или исцелил?
- И то, и другое.
Проповедница помолчала снова.
- Никто.
- Не держи меня за идиота. Кто-то издевается над тобой. Я знаю одного человека в городе, которому нравятся подобные развлечения.
- Надо мной сложно поиздеваться, - все так же мрачно произнесла Вокара.
- Ой, какие мы грозные. И что же тебя защитит в случае чего, гнев Светозарного? Кто тебя режет?
- Никто меня не режет, Трехпалый.
Аскольд невольно покосился на изуродованную руку. Это прозвище он ненавидел все сердцем.
- Ладно, перейдем ко второму вопросу. После того, как тебя никто не режет и кровь сама по себе волшебным образом обагряет твои прекрасные белые ручки, кто-то лечит тебя. Какой-то чародей. Вот только среди моих людей целителей нет. Так что?
Проповедница вздохнула.
- Да, я колдунья. Целительница. Давно ты понял?
- Недавно. Но подозревать, что с тобой что-то нечисто, начал сразу. В конец концов, это многое объясняет. Вы, целители, всегда были немного не в себе. Какой ступени?
- Второй.
Колдун одобрительно хмыкнул. Второй в таком-то возрасте и наверняка без должного обучения.
- Итак, вернемся к тому, с чего мы начали. Кто над тобой издевается? Назови имя.
- Никто.
Информативный ответ. Что сказать, диалог продвигается.
- Я все равно заставлю тебя сказать. Имя!
Вместо того, чтобы испугаться, девчонка разозлилась. Вперилась в него гневным взглядом, сделала движение, собираясь вскочить, но снова опустилась на кровать.
- Никто надо мной не издевался, Аскольд! Если тебе настолько интересно, я сама себя режу.
- Чушь. Никто не станет резать себя. Зачем?
- Я себя наказываю.
- За что?
- Это неважно.
Свихнулась или врет, кого-то выгораживая? Но зачем ей врать? От страха?
Аскольд взял Проповедницу за подбородок.
- Послушай, женщина. Мы сидим здесь полгода и за это время успели натворить такие зверства, что Князь Тьмы, когда я туда попаду, возьмет у меня автограф. А до этого четыре года я гнил здесь в лагере. Четыре года надо мной издевались, били, морили голодом, я смотрел, как умирают мои друзья. А однажды меня заставили рыть себе могилу, и я послушался. Но я не режу себя. Если ты, добрая девочка из столицы, однажды наступила на червяка и до сих пор глубоко страдаешь, так отбрось этот идиотизм, и чем раньше, тем лучше.