Вторые интересовали ее больше. Рвущиеся пресечь крамольные разговоры граждане, готовые за обещанную императорской короной пару медяков продать всех и каждого. Чаще всего жертвами рвения оказывались ближайшие соседи, обладающие сараем или чем-то столь же привлекательным, на что в случае смерти владельца можно попытаться наложить лапу. В ход шли самые нелепые обвинения, начиная от призыва демонов (какая ирония) и заканчивая кровавыми жертвоприношениями за ее погибель. Иногда фантазия оказывалась такой богатой, будто на кону стоял не сарай, а все десять.
Императрица вела список. Два списка: особо рьяных хулителей власти и особо рьяных ее защитников. В Файизине она долго не просидит, либо двинется на север, либо вернется в Иссиан. В государстве-карлике придется оставить очередного наместника невеликого ума, так пусть хотя бы знает, за кем следить.
Во время войны всегда кто-то попадает под колесницу истории. Кому-то приходится становиться пушечным мясом, болтаться в петле за нераскрытые преступления, которым обязательно нужен виновник. Кто-то должен остаться валяться под копытами Алых Всадников с проломленной головой в назидание остальным, если город вдруг охватит бунт. Умирать мерзкой смертью за интересы ненавидимой ими Империи. Констанс старалась, чтобы умирали в основном люди из второго списка. Маленькая справедливость от Императрицы. Если уж убивать, то сволочь.
- Ваша Светлость!
Шаоме прикрыл за собой дверь. Быстро оглядел кабинет на предмет наркотиков и вина, удовлетворенно улыбнулся. Доктор был единственным, кого кадоби пропускали в любое время и ничего не спрашивали.
- Ваша Светлость, в Ка-Бодаре волнения.
- Да, я в курсе.
Разумеется, она в курсе. В Иссиане говорят: нельзя чихнуть, чтобы об этом не узнала Императрица.
- Устроили погром, напали на стражников, убили двух магов. Требуют снизить налоги.
- Я в курсе, - повторила Констанс. – Только налоги мне снижать уже некуда, мы и так пошли им навстречу в прошлом году. Про то, что самых рьяных бунтовщиков уже перевешали, можешь мне не докладывать.
- Это должно было случиться. Люди голодают.
- Знаю. Но Империя здесь ни при чем, просто в прошлом году был такой неурожай, что даже маги земли не справились. Решили за это убивать – кидались бы палками в небо или пинали бы дождь, когда он, наконец, пойдет. А не насаживали моих братьев на колья с криками, что картошка в погребе сгнила от темного колдовства. Но я их понимаю, Шаоме. Понимаю. Больше скажу, я их практически не виню.
- Люди в отчаянии, пожалейте их.
- Я жалею их, Шаоме. Ты даже не представляешь, насколько.
- Так, значит, не пошлете Алых Всадников?
Шаоме облегченно вздохнул. Улыбнулся. Конечно же, она понимает, какого решения ждет совесть Империи от своей названной дочки. Справедливой, понимающей, всегда старающейся обойтись малой кровью. Какое решение хочет принять она сама. Но Императрица не может чего-то хотеть. Она поступает так, как должно.
Констанс медленно повернулась к доктору.
- Я жалею людей, Исиф. Я понимаю их. Но я не могу позволить, чтобы в моей Империи безнаказанно лилась кровь ни в чем не повинных чародеев. В каком бы отчаянии проливающие ее ни были. И мне глубоко противно, что за глупость и жестокость одних уродов пострадают десятки невинных, но другого способа держать народ в узде пока еще не придумано. Если проявим мягкость, мятежи вспыхнут по всей Империи. Поэтому придется напомнить Ка-Бодару, что я не настолько милостива, как бы ему хотелось. Так что, конечно же, пошлю. Конечно же, пошлю.
;
Глава 13
- Что, опять село? – тоскливо вопросил я. – Где снова ни приличного цирюльника, ни теплой ванны, ни нормальной еды?
- А ты хочешь второй Хырх?
- Хырх единственный и неповторимый. На то он и Хырх!
- Де Лантор, у тебя какие-то высокие запросы для выросшего в доме призрения.
- Те времена изгладились из моей памяти! – возвестил я. – Отныне я сын второго человека в Танаире и привык к должному обращению!
- Ты ему не сын.
Ну да, ну да, спасибо, что напомнила.
Незапланированный портал отбросил нас далеко от главного тракта. Теперь мы двигались не с севера, а с северо-востока проселочными дорогами, лесами и полями. И спешили.